Сибирские огни, 1975, №5

— Трусы вы там собрались, что ли? — сердитым голосом спро­ сил Ганьша. — Нет, не трусы,—тихо сказал я,—только голову поднять, когда пули, все одно боязно., — Ну, а дальше? Я молчал. г—Чего же ты молчишь, дальше-то что было? Я не отвечал. — Ну, не молчи же, Илюха! — Командира нашего, младшего лейтенанта, убило, вот что,—с трудом выговорил я.—Поднялся он во весь рост, крикнул: за мной! — тут его и убило насмерть. — А вы? — спросил Ганьша.—А вы-то что же?.. — Тогда мы поднялись все разом и побежали перебежками, как нас учили в тылу. ...И еще долго рассказывал я парнишкам о фронте, о первом бое, из которого я вышел невредимым, о втором бое за высоту-бугор, когда я был ранен в грудь навылет. Пулька вошла в грудь, дырочка махонькая, а на спине рана большая, рваная... По просьбе ребятишек я задрал гим­ настерку, при тусклом свете лампы они осмотрели и ощупали круглый рубчик на груди и глубокий шрам, «куриное яйцо влезет», на горбушке. Притрагивались они по очереди и осторожно, даже уважительно, к моим фронтовым рубцам. В глазах их стоял испуг, они качали головами и многозначительно переглядывались между собой. «Хорошие ребята!» —думал я про ямщиков-возчиков. Я думал об этих четверых, и были они для меня так похожи на многих-многих моих товарищей солдат, с кем я учился в запасном полку бегать, ползать, стрелять, с кем ехал на фронт в теплушке, с кем вместе ходил в наступ­ ление, с кем вместе —койки рядом —лежал в госпитале. Многие из них живы, но многих уже нет на свете, лежат в братских могилах рядком друг с другом... — Слышь, Илюха,—-услышал я шепот Ванюхи; он приподнял голову и смотрел мне в лицо.—Слышь, а у нас на Федора, старшего братишку, похоронка. Под Калинином убили... А у Ганьши отца убили, он ото­ мстить фашистам за отца хочет, тренируется, гирю поднимает, чтоб сильным сделаться, а проситься хочет в кавалерию. А у Семена сеструха погибла, она санитарка была, на клочки, товарищи прописали, разнесло ее снарядом. Ладно, давай спать,— сказал я.—Завтра вставать рано. Он молча приткнулся ко мне, лежал минуту-другую, потом при­ поднял голову и заговорил снова: — Слышь, Илюха, ведь наша страна большая? — Большая,— сказал я.—Едешь-едешь —конца нету. — И людей много? — И людей много. — И заводов? — И заводов много. Едешь —повсюду дымят трубы...—Я помол­ чал и добавил:—Чего ты об этом? Ты же учил географию, Ванюха, помолчав, прошептал: Мы на пайке с мамкой живем, да и все так, а у товарища Лоба­ нова доппаек; у него большая собака есть, Другом звать, ей, собаке-то бывает, котлеты дают, вот. — Не пойму я тебя,— сказал я,—То про заводы, то про собаку — А я тоже ниче не пойму,—ответил Ванюха,—Такое в голову лезет. Похоронок много, в каждом дому одна, а то и две. Людей мне жалко. Вот я и думаю: почто так много похоронок? Заводов много —