Сибирские огни, 1975, №5

— По-разному случается «а фронте,—сказала тетка Любовь. Иного из списка живых вычеркнули, а он вновь невредимым объявился. Вон Петр Соломатин. Товарищ в письме расписал, как погиб, а он вско­ рости сам пишет. Про Алешу я думаю: не мог он сгинуть! Веселый такой, все смеялся, в роте, писал, был запевалой... «И запевалы там гибнут, и веселые, и грустные,—подумал я про себя.—Пуля не разбирается». Однако высказывать такое я не посмел. ...В комнате для заезжих еще не спали. Сидел на лавке щура-усатик, шептались ребятишки на нарах. Рядом со щурой-усатиком сидел новый постоялец —старик с бородкой клином, лицо его показалось мне знако­ мым, но где я его видел, сразу припомнить не мог. Ребята-возчики при моем появлении перестали шептаться, заулыбались и стали кивать мне головой п подмигивать, призывая к себе на нары. — Пока ты прогуливался, солдат,—сказал щура-усатик, видно, по­ забыв про нашу ссору,—для тебя тут и попутчик сыскался, вот он...— и щура-усатик кивнул головой на старика с бородкой, сидевшего ря­ дом с ним. — Вот удача так удача! —обрадовался я и спросил у старика:— Вы что, прямо с Троицких Вершин? — Оттудыва, с Вершин... — Что-то я вас не помню,— сказал я.— Я тамошних жителей на­ перечет знаю. — А я тамыка недавно,— сказал старик.—Меня сам директор, то­ варищ Лобанов, к себе переманил. Сам я из Тисуля. «Где я его видел?» —думал я, разглядывая старика. Его маленькое личико, один слегка прищуренный, другой широко открытый глаз каза­ лись мне с каждой минутой все более знакомыми. — Значит, вы согласны меня подвезти? —обратился я к старику. — А почто не подвезти,—пожал плечами старик.—У нас завсегда кто-нибудь на запятках едет али на козлах сидит вместе со мной. «Никогда не ездил на запятках»,—подумал я. — А где товарищ Лобанов? — У друга ночует, утром спозаранку велел разбудить,—сказал ку­ чер.—Ежли ты с нами согласен ехать, то держи ухо востро, проснись, как солдат, пораньше. — Ладно. — Вот и договорились, слава богу! —обрадовался щура-усатик.— Тогда, солдатик, давай поближе к нашему шалашу, посидим, покаляка­ ем, погреемся малехонько, а утром всяк по своим делам. Щура-усатик выставил на табуретку — она должна была служить вместо стола — бутылку мутного самогона, а старик принес из предызбья мерзлый хлеб и шматок мерзлого же сала на закуску. Старик вышагивал медленно, вперевалку. Заместо правой ноги он владел деревяшкой, она гулко постукивала. Как зачарованный, я смот­ рел на его деревянную ногу с золотым набалдашником- Я глаз не мог оторвать от этого набалдашника. Наконец, я вспомнил, где видел этого старика. Да это же, узнал я, кучер Малыга, наш с мамой обидчик!.. Обрадованный тем, что нашлась мне оказия, я готов уж был прос­ тить щуре-усатику неприятный разговор и посидеть с ними за табурет­ кой, но теперь решил: нет! Не буду я с ними разговаривать —и отодви­ нулся от кровати, от щуры-усатика, с которым было уселся рядом. По­ том я встал и полез на нары к заждавшимся меня парнишкам. Подождав меня недолго, а затем даже окликнув, чтобы я скорее слез с нар и присоединился к ним, щура-усатик со стариком-кучером, меча недовольные взгляды в мою сторону, принялись пить самогон и за­ кусывать кусками соленого свиного сала. Я не раскаивался, что отка­ зался разделить с ними трапезу, наоборот, мое презрение к ’этим двум