Сибирские огни, 1975, №5

струившемуся из керосиновой лампы, разговорам. Но больше всего они радовались, должно быть, своей самостоятельности и свободе. Мне хо­ рошо известно, о чем думают парнишки-возчики, вышагивая по мерзлой дороге за санями. «Я возчик,—- думает он.—Овес везу, как взрослый, меня слушается лошадь, пешеход мне кланяется, и от меня зависит, подвезти его попутно или оставить одного в степи... Я возчик,—думает парнишка.—Мне всякий мальчишка завидует». Парнишек звали: Ганьша, Ванюха, Семен и Артем. Жили они все близ Троицких Вершин в поселке Лесотдел и возили для шахты рудстой- ку, а оторваны от своей основной работы для дальней поездки из-за того, что в Лесотделе кончился овес. Задание у них нелегкое: они должны попасть в Туендат, после того в Барандат, из Барандата поедут в Тяжин, оставят овес в амбаре заезжего, съездят еще в Мариинск за каким-то срочным и секретным грузом, отвезут его в Боготол и только тогда, снова загрузившись овсом, отправятся в далекий Лесотдел. Если я подожду возчиков недели три, пока они управятся, то доеду с ними попутно до Воскресенки, а там доберусь до дома пешком, там рядом —двенадцать километров. Ждать я, конечно, отказался, а возчики-обозники — Ганьша с Ва- нюхой, Семеном и Артемом — принялись хохотать на нарах, очень довольные своими шутливыми речами. Я тоже смеялся вместе с пар­ нишками, и это им нравилось, они вдруг все вчетвером обхватили меня и стали было тащить на нары. Но я весело отбился, пообещав: «После, после»,—и стал надевать шинель. На улице меня чуть не опрокинуло ветром. В проводах завывало, лицо секли колючие дробинки. Огни по сторонам от дороги в домах го­ рели так слабо, что еле виднелись. Пахло осиновым дымом и картошка­ ми-печенками. Я почувствовал голод, в брюхе заныло. Однако в заезжий я не вернулся, а зашагал по улице. В проходной гаража никого. Я открыл дверь в боковую комнату и очутился перед диспетчершей, молодой еще бабой в синем теплом платье, с красиво убранными волосами. — Что. солдатик, ехать куда собрался? — заговорила она приятным певучим голосом.—В Троицкие Вершины? Вот не повезло-то тебе! Толь­ ко утром туда газген ушел, спецуру рабочим повезли. Хорошо тебе было бы ехать в кузове: завернись в фуфайки да и спи себе, как медведь в берлоге, до самого дома теплынь и благодать. — Может, еще кто поедет... — Э, нет, солдатик, теперь не скоро. Диспетчерша, на мой взгляд, была очень красивая, разговаривала с приветливой улыбкой, уголки губ поднимались кверху —и все равно от речей ее мне было невесело. — А ты чей будешь в Троицких? —спросила диспетчерша. — Да вы не знаете. — А может, и знаю. Я там частенько бываю, когда погода хорошая. Я ведь шоферить умею, курсы кончала. Захворает кто, сажусь на газген и еду, а в диспетчерскую сам начальник садится. Я назвался- — Знаю, знаю,— весело отозвалась красивая диспетчерша.—Отец твой —Адам Парфенов, старатель, заработки большие. Про него слух ходит— с Горным-де Хозяином знается. — Нет, я другой Парфенов,— возразил я,—Мою маму Марьей зо­ вут, мы на Луговой живем. А мама моя в шахте работала, теперь на поверхность вывели, полы моет в раскомандировке. — И ее тоже знаю,-—сказала диспетчерша уже не так весело.— Про нее недавно сказывали: в мужья взяла паренька расконвоирован­ ного. Ничего, говорят, хороший паренек, помогает во всем Марье Пар- 6. Сибирские огни № 5.