Сибирские огни, 1975, №5

ко. Только сегодняшнего Данко, нашего современника». Но как же играть современного Данко, прокладывающего людям путь, если гене­ рал Карбышев, как это известно из доку­ ментов, побегов из лагерей военнопленных не организовывал, подпольных групп не создавал? Перед авторами спектакля стояла задача воскресить подвиг духа, доказать бесконечную прочность человека, вооружен­ ного идеей коммунизма. Все прошел пле­ ненный фашистами генерал —лесть, подкуп, шантаж, подлог, угрозы, физическую рас­ праву, но ничто не сломило его волю. В од­ ной из сцен спектакля Карбышев говорит: «Что не имеет расчета прочности, и невоз­ можно даже его предугадать? Дух, воля че­ ловека, вооруженность коммунистической идеей». В этих словах ключ к пониманию замысла пьесы и спектакля. Лишенная внешней занимательной пружи­ ны действия, «Легенда...» состоит из доволь­ но однообразных, друг друга сменяющих сцен в различных лагерях. Так было в дей­ ствительности •—Карбышева все время пе­ ребрасывали из лагеря в лагерь, и авторам пьесы от правды жизни невозможно было уйти. Неизвестно, сумели бы они выбраться из пут ритмического монотона, если бы не нашли острейший конфликт —идеологиче­ ский поединок между Карбышевым и эсэ­ совскими заправилами, среди которых вы­ делялся умом и фанатической преданностью идеям Гитлера бригаденфюрер СС Ганс фон Кроне. Спектакль построен на столкновении двух противоборствующих идей — разрушения и созидания. Очень точно определил «зерно» своего образа А. Щеголев: «Вот смотрите,— говорил он,—Карбышев человек военный, а война разрушает, и книга его называется «Разрушения и заграждения». Однако про­ чтешь ее, и кажется, что познакомился с человеком не разрушающим, а созидающим. Позднее, узнав подробности его жизни в фашистских застенках, я еще больше утвер­ дился в этой мысли». Так и действует Кар­ бышев—Щеголев в спектакле: отстаивает человечное в человеке, всеми доступными ему средствами противостоит разрушению человеческой личности, не позволяет окру­ жающим его людям сломить их волю, си­ лу духа. Идея разрушения наиболее полно выявле­ на в образе фон Кроне, которого играет Б. Каширин. «Играть умных врагов в пос­ ледние годы стало чуть ли не штампом,— говорил он.—В то же время нам с режис­ сером казалось, что в спектакле о Карбыше­ ве такая необходимость есть, что благода­ ря этому зритель яснее может представить себе, как было трудно Карбышеву, какие изощренные тюремщики противостояли ему». Б. Каширин играет вот такого изощ­ ренного тюремщика с вкрадчивым голосом и убеждением, что «освободить человека от совести» —значит сделать его свободным от предрассудков, что предательства нет в ми­ ре, где все забывается. «Вчера я был на кладбище, смотрел на могилы...— раздум­ чиво, вроде бы про себя, а на самом деле Карбышеву, говорит Кроне—Каширин. — Время стерло надписи на могилах, лежа­ щих там забыли...» И чем сильнее враг, чем упорнее он в разрушении убеждений и веры в идеалы, в разрушении личности, тем он страшнее — и тем благороднее, выше победа над ним. Поединок между Карбышевым и Кроне завершился фи­ зическим уничтожением советского не­ сгибаемого генерала: его облили на морозе холодной водой, превратив в ледяную глы­ бу. Но физическая расправа —плохой ар­ гумент в идеологическом споре, сегодня весь мир знает, на чьей стороне правда, на чьей стороне победа. Об этом спектакль- легенда Омского театра. Авторы пьесы в решении своей задачи по­ шли самым трудным путем —полностью от­ казались от хроникальной последовательно­ сти событий, где сюжет развивался бы вмес­ те с этапами становления личности героя. Мы застаем Карбышева в тот момент, когда уже произошло самое страшное: тяжело контуженного, без сознания его взяли в плен фашисты. Вот лежит Карбышев на брошенном поверх составленных парт мат­ раце. Бредит. Над драгоценной добычей хло­ почут врач, медсестра, не сводит глаз с него эсэсовский офицер Ганс Келлер. Знает Кел­ лер, насколько важно сейчас поднять на ноги пленного, знает, что, быть может, вся будущая карьера зависит от этой минуты. Артист Б. Розанцев создает образ холодно­ го, расчетливого службиста, хранящего под благообразной внешностью воспитанного человека звериную, не знающую пощады хватку. Впоследствии на основе всей этой истории с «обработкой» Карбышева Келлер сделает головокружительную карьеру и чуть-чуть не сместит даже своего начальни­ ка Кроне. На одном лишь придется спотк­ нуться Келлеру —на несговорчивости совет­ ского генерала. Но вернемся к началу спектакля. В бреду Карбышеву мерещатся переправы, бои в окружении. В лучах прожекторов являются перед нами образы его видений —бойцы, офицеры, грохочет война. Прием «наплы­ вов» широко используется постановщиком и дальше, создавая ритмические перебивки, расширяя круг действия Сейчас же, вместе с нами, в бредовые видения «вглядывается» и Келлер, свои наблюдения он пунктуально фиксирует в блокноте. К моменту, когда Карбышев очнется от забытья, у эсэсовца уже будет готов план предварительной ата­ ки. Начнет с безудержной лести: «Вы наш почетный гость —приказывайте». И Карбы­ шев, еще очень слабый, с больными непо­ слушными ногами, «приказывает» перевести себя в лагерь общего типа, туда, где и все. Начинается долгая, мучительная «обра­ ботка» строптивого ученого, знания которо­ го так нужны сегодня фашистам. На Карбы­ шева производят и физическое, и психоло­ гическое давление, опутывают клеветой и ложью. Но несгибаемая воля советского ге­ нерала, верность присяге, коммунистическая убежденность повсюду, где бы ни оказы­ вался он, служили самым убедительным примером для ослабевших, разуверившихся. Две сцены в разных лагерях, где дове­ лось побывать Карбышеву, режиссер за