Сибирские огни, 1975, №5

своей жизни, то есть защити своего «я». Во имя общества, его будущего». Нет слов, такая углубленная разработка темы подвига, продолженная мысленно в наши дни, приближает к нам события более чем тридцатилетней давности, заставляет мыслить обостренно, в лад с мыслями героя. К положению, высказанному здесь, мы еще вернемся и убедимся на примере Омского театра, насколько оно'Плодотворно. Но путь философского осмысления героического по­ ступка вовсе не единственный, он не исклю­ чает иного решения. Я назвал бы его быто­ вым, если бы не включал он в себя элемен­ тов романтики. Теперь мы вновь вернемся к спектаклю Томского театра, чтобы проследить за ло­ гикой решения «Сына полка» режиссером О. Афанасьевым. Отметим для себя, что нужно очень многое, чтобы ребята-зрите­ ли бросились на помощь герою, терпящему бедствие. Для этого нужна безраздельная вера в правду всего показанного, нужно вызвать не просто сочувствие, но непре­ рывное сопереживание. Каков же облик этого спектакля для ' детей? Стволы деревьев совсем натуральные, с ветвями, на которые можно вскарабкаться, что и делает незамедлительно Ваня, когда ему нужно скрыться от сопровождающего. В соответствии с деревьями выглядят впол­ не реальными дзоты, обгорелый угол кузова полуторки, лежащий на переднем плане. Над всем хозяйством войны—путаница маскировочных сетей. Здесь, среди чуждого ему мира, заблудился одинокий человечек—• пастушок Ваня. Вот, крадучись, вздраги­ вая при каждом шорохе, пробирается он сквозь сети к нам, к зрителям, на авансце­ ну. Вот он уже совсем рядом, тянет к нам руки, на лице его робкая болезненная полу- улыбка-полувопрос: «Туда ли я пришел? Неужели добрался?» Этого Ваня не гово­ рит, но так можно его понять. И вдруг жесткая дробь барабана отбрасывает маль­ чугана из нашего времени в далекое воен­ ное прошлое. Теперь на сцене фашисты. Их дозор грозен, но и пуглив, чувствуется, что им неуютно на русской земле. А в том, что это советская земля, мы не сомневаемся, потому что с самого начала слышится, как плачет-надрывается белорусская «Перепе- лочка». Мелодия эта, видоизменяясь, бу­ дет сопровождать весь спектакль, станет лейтмотивом Вани Солнцева и в зависимо­ сти от обстоятельств будет тосковать или веселиться. Запев спектакля —о несчастье, приноси­ мом войной. Он несет эмоциональный заряд сочувствия, сострадания к осиротевшему мальчугану. Но мы еще ничего не узнали о личных качествах Вани, а не узнав, не смогли полюбить. Поэтому уже в следую­ щем эпизоде режиссер и исполнительница роли Г. Непорожнева сделали все возмож­ ное, чтобы завоевать симпатии: Ваня пред­ стает таким лихим и озорным парнишкой, что не восхищаться им юные зрители не мо­ гут. Ну, разве не мечтает каждый мальчу­ ган быть ловким, изворотливым, неулови­ мым! А этот Ваня от самого Биденко, опыт­ нейшего разведчика, сумел удрать. А ведь Биденко-то, подумать только! —веревкой к себе Ваню привязал. А Ваня и говорит ему: «Все равно убегу!» И в зал подмигивает. Ребята в восторге хохочут, а режиссер обыгрывает сцены побега, сцены подтруни­ вания товарищей над неудачливым Биден­ ко подробно, со вкусом, изобретательно. Вот и прихлынули симпатии к Ване-удальцу и ловкачу. Но лишь только завоеван этот маленький плацдарм, режиссер тотчас развивает успех в нужном направлении. Следуют одна за другой две сцены боевой выучки. Сыграны они весело, увлеченно, но за внешней за­ нимательностью—идея дисциплины, необхо­ димой для военного человека муштры. Ка­ залось бы, что поучительного можно извлечь из простейшего факта —•портянки боец дол­ жен заворачивать быстро и аккуратно? Но весь этот эпизод играется крупно, превра­ щен в самостоятельную сцену. Бойцы при­ готовили Ване подарок —новенькое, с иго­ лочки обмундирование. Стоят перед «пас­ тушком» самые настоящие, первые в жизни сапожки, и перехватило дыхание у мальчу­ гана. Кое-как намотав портянку, сует он по­ спешно ногу в сапог и кричит испуганно: «Не лезут!» Внимательно, даже слишком внимательно разглядывает разведчик непо­ слушные сапоги и заключает —придется выбросить. «Нет!» —что есть мочи вопит Ваня. И тогда бойцы усаживаются с ним рядом, как по команде сбрасывают правый сапог, одновременно берутся за уголок пор­ тянки и по счету «раз!» мгновенно обора­ чивают ногу: «Куколка!» Завороженно смот­ рит на «фокус» Ванюша. А бойцы этак не­ брежно раз за разом повторяют манипу­ ляцию. Но хитрый «пастушок» не теряет времени даром, пригляделся как следует и сам —раз-раз —лихо обернул ногу портян­ кой. «Куколка!» —заключает он к великому удовольствию зала. Следующая сцена —у капитана, куда от­ правился Ваня в новом обмундировании. Нужно видеть, сколько гордости за свой бравый вид и' сколько застенчивости оттого, что уж больно он сам себе сейчас нравит­ ся, принес Ваня в землянку командира. Больших усилий стоило капитану Енакиеву не разулыбаться. Но ведь нельзя! И потому сухо звучит голос: «Обмундирование вижу, бойца не вижу!» Обиделся Ваня? Еще как! Растерялся до слез, но сумел взять себя в руки, вышел за дверь, поправил ремень, и вот уже звенит его голосок: «Разрешите до­ ложить...» Отныне Ваня будет козырять по делу и без дела, к месту и не к месту, но козырять будет четко, браво, с удо­ вольствием. В этих эпизодах столько же назидания, сколько и веселой, азартной игры. Мужает Ваня Солнцев быстро, прямо на наших глазах взрослеет, все чаще мы видим его серьезным. Но не получилась ни у режис­ сера, ни у исполнительницы сцена, когда Ваня делает выстрел из пушки по фашист­ скому логову «за мать и за отца». Этот вы­ стрел святой мести совсем не подготовлен ни драматургически, ни исполнительски. У Вани Солнцева мы так и не увидели за