Сибирские огни, 1975, №5

наиса-Дона двигались с юго-востока полчи­ ща чужеземных захватчиков, и вехами по их^пути, как нерушимые памятники древ­ ней старины, остались курганы. Затоплена водой Цимлянского моря древ­ няя хозарская крепость Саркел, разгром­ ленная еще Святославом. И странное чув­ ство охватывает душу, и почему-то сжи­ мается горло, когда с Кумшатской горы видишь не прежнюю, издавна знакомую узкую ленту Дона, прихотливо извивающу­ юся в зелени лесов и лугов, а синий мор­ ской простор... Здравствуй же, родное Донское море, созданное волею большевистской партии, которую она вселила в сердца людей нашей великой Родины, вложила в их богатырские руки!». Не меньший прилив восторга вызывают у великого писателя Ангарский каскад гид­ роэлектростанций, рождение Иркутского и Братского морей, покорение Енисея. Шо­ лохов прекрасно осведомлен о моем родном Приангарье. Много интересного материала об иркутских (западных) бурятах привез в Вёшенскую удивительный рассказчик Александр Иванович Сергин, бывший на­ чальник Талецкого леспромхоза, долго жив­ ший среди моих земляков — аларских и бо- ханских бурят. Сергин — завсегдатай в до­ ме на крутом берегу Дона. Ему есть чем поделиться с Михаилом Александро­ вичем. Когда родился будущий писатель, Серги­ ну было уже десять лет. Его мать Ольга Михайловна часто бывала в хуторе Кру- жилинском в семье своего родного брата Александра Михайловича Шолохова, отца писателя. Вместе с матерью бывал в доме Шолохо­ вых и маленький Саша Сергин. Он с малых лет привязался к своему двоюродному бра­ тишке Мише. Эта привязанность осталась на всю жизнь. Работая в Восточной Сибири помощни­ ком начальника по учебно-воспитательной части среди несовершеннолетних правона­ рушителей, Сергин старательно искал в аи- хиве бывшего Александровского Централа на Ангаре интересные сведения для писате­ ля, переписывал их. Накануне Отечествен­ ной войны в бумагах Шолохова можно бы­ ло видеть четыре толстых общих тетрада о сибирской ссылке и каторге, исписанных рукой Сергина и привезенных им из Иркут­ ска. Во время войны они вместе со всем архивом Шолохова погибли. В эту грозную пору Шолохов часто выез­ жал на фронт. А Сергин, старый русский солдат, командир полковой разведки еще во время первой мировой войны, эвакуиро­ вал в тыл детей и старую мать Шолохова Анастасию Даниловну, которая, однако, вскоре вернулась домой и погибла при фа­ шистской бомбардировке... Уже в Базках, на аэродроме, недалеко от Вёшенской, чувствуется могучее веяние див­ ного мира шолоховских творений. Впрочем, можно ли громадный мир замкнуть в рамках этих станиц в верховьях Дона?! Вот как, к примеру, на этот счет говорят на Дону. — Мой муж, тракторист из Малой Лучки Вася Болдырев,—вспоминает одна из каза­ чек,—бывало, читает «Тихий Дон» в длин­ ные зимние ночи, напролет до шести утра. Главное, читаем и заливаемся то смехом, то слезами, узнаем Гришку Мелехова, его бра­ та Петра, Степана Астахова. Даже Дарья была у нас на Нижнем Курмане, которая, как говорится, на обухе Горох молотила, хват была баба Все у нас в Курмоярской станице говорили, что наши казам с Ниж­ него и Верхнего Курмана живут в шоло­ ховской книге. Только теперь не найти их на старом месте: Верхний Курман пересе­ лился на новое место около Жутова, а Нижний Курман — в Рябичах. Нашу Ма­ лую Лучку перенесли выше по Дону, в Кривск, где сейчас пристань Цимлянско­ го моря... Жил когда-то в хуторе Волоховском один потешный старик. Но документам он зна­ чился Тимофеем Ивановичем Воробьевым, но все его знали как деда Щукаря из «Под­ нятой целины». Его часто приглашали в клуб на разные торжества. К»к начнет выступать на собрании —не остановишь. Точь-в-точь дед Щукарь. Был уже глубо­ ким стариком, а артельную работу не бро­ сал. Часто его можно было видеть за плу­ гом на полях колхоза «Большевистский Дон». По словам помощника секретаря Вё- шенского райкома партии Петра Зимовно- ва, в кинофильме «Поднятая целина» образ деда Щукаря уж больно был схож и с пер­ сонажем романа, и с его прототипом Тимо­ феем Воробьевым... В верховьях Дона нет хутора Гремячий Лог, так поэтически описанного Михаилом Александровичем в романе «Поднятая це­ лина», но все тут называют хутор Лебя- жинский, в 12 километрах от Вёшек, кото­ рый, якобы, является прообразом Гремяче- го Лога. В начале 30-х годов Лебяжинскчй вместе с хуторами Андроновка, Волохов- ский (родина деда Щукаря, то бишь — Во­ робьева), Солонцовский, Краснояровский и Еринский входил в колхоз «Большевист­ ский Дон». Руководил им ленинградский рабочий, 25-тысячник с Путиловского заво­ да Плоткин. — Это и есть Давыдов! — с.ударением на последнем слоге говорят казаки. Действительно, с Плоткиным писателя связывает и поныне большая дружба. Жиз­ ненная судьба, конечно, у него иная, чем у Семена Давыдова. Он сейчас жив, здо­ ров, живет в Ленинграде. Недавно приез­ жал на Дон, гостил у своих старых друзей, навестил Михаила Александровича. Все в станице понимают теперь, что шо­ лоховский Давыдов —это обобщенный, со­ бирательный художественный образ, и нель­ зя утверждать, что Шолохов его «списал» с натуралистической точностью с Плоткина. Шолохов всегда был и остается верен жиз­ ненной правде, которая выше всякой раб­ ской копировки действительности. В этом п состоит метод, стиль социалистического реализма, с непревзойденной силой выра