Сибирские огни, 1975, №5

уборки урожая, выслушивал имение труже­ ников земли о дальнейших перспективах хо­ зяйственного развития донских станиц. Его, например, заинтересован тогда воп­ рос о переработке сельскохозяйственной продукции на месте, прямо в северодонских станицах, расположенных более чем в четы­ рехстах километрах от Ростова. Он подска­ зывает казакам: а что, если в станице Ка­ тары построить мясокомбинат? Не лучше ли перевозить готовую продукцию, чем пе­ регонять на юг скот?.. Предложепия писателя-общественника на­ ходят в людских сердцах живейший отлик. Им кажется, что они давно этого хотели, но как-то не решались высказать, а вот Ми­ хаил Александрович очень кстати и удачно сумел выразить их думы. И видишь, как слита жизнь Шолохова с судьбой героев его книг, из какого богатого родника черпает он неиссякаемые творческие силы. Трудно назвать в верховьях Дона такое значительное общественное дело, к которо­ му Шолохов не приложил бы руку, не проя­ вил бы горячей заинтересованности в боль­ ших или малых преобразованиях жизни и быта людей. Давно ли было совсем нелегко добраться из города Миллерово до Вёшен- ской? Вёшки считались на Дону далекой глубинкой, и вот уже завершается строи­ тельство 160-километровой автомобильной дороги, которая свяжет город с этой станицей... —• Если бы ие постоянная помощь Михаи­ ла Александровича, неизвестно, сколько бы мы провозились со стройкой шоссе, — не без гордости говорил работник этой дороги Александр Дмитриевич Смирнов. Сам Шо­ лохов тоже не скрывал своей радости: — 'Без шоссе нельзя было бы вести раз­ говор о строительстве мясокомбината в Катарах. А сколько таких дел на Дону! Благодаря усилиям Шолохова в Вёшках появился во­ допровод. Писатель не стоял в стороне, ког­ да возводились двухэтажное каменное зда­ ние гостиницы на 50 мест, столовая при ней, большая трехэтажная средняя школа, почта, а также школа-интернат... Как бы Шолохов ни был загружен рабо­ той, его никогда не покидает чувство юмо­ ра. Он умеет тонко посмеяться ие только над собеседником, но не щадит и себя. В одно утро перед выездом в соседний район писатель вместе с одним из собеседников потешался над самим собой: «Столько у меня сегодня разных дел, что приходится метаться, как щенку». На другое утро, перед вылетом в Ростов, кивнув на груду казенных бумаг на столе, пошутил: «Боюсь брать их с собой: вдруг самолет сломается — бумаги рассып­ лются». Это счастливое чувство юмора, а порой едкого сарказма, не покидает его в самые трудные минуты жизни. Нельзя не восхищаться тем, как бережно, с каким уважением 1 Михаил Александрович относится к народной речи, к ее образным средствам, как умело он пользуется ими в своем творчестве. Об этом своем благого­ вейном и в то же время взыскательном от­ ношении к народному творчеству он выска­ зался в статье «Сокровищница народной мудрости»: «Различны эпохи, породившие пословицы. Необозримо многообразие чело­ веческих отношений, которые запечатлелись в чеканных народных изречениях и афо­ ризмах. Из бездны времен дошли до нас в этих сгустках разума и знания жизни ра­ дость и страдания людские, смех и слезы, побовь и гнев, вера и безверие, правда и кривда, честность и обман, трудолюбие и лень, красота истин и уродство пред­ рассудков». Нет ничего удивительного в прекрасном знании Шолоховым всех богатств русского народного творчества, но каково было мое изумление, когда он восхищался древней бурятской легендой о молодом человеке из рода ихинаад, который спасал своего отца от умерщвления. Эту легенду рассказал ему один наш писатель. Легенда гласит, что в старину буряты умерщвляли престарелых людей, дав им проглотить и подавиться длинным куском нутряного жира животных. Этот суровый закон соблюдали из-за бедности кочевни­ ков, чтобы престарелые люди не были бреме­ нем скотоводов при частых перекочевках в поисках новых пастбищ. Однако один чело­ век по имени Улалзай из рода ихинаад пре­ небрег законом: он долго таил своего отпэ от людей, чтобы те не дали ему кусок жира, В это время жадный князец (нойон) за­ ставлял своих подданных со дна бурной горной реки доставать золото. Никто со дна речной пучины не возвращался живым. Бурная река жадно поглощала людей, но не отдавала им золота. Наконец, черед дошел до молодого ихи- наадца. Прежде чем лезть в пучину реки, он побежал проститься со своим старым отцом. — Дураки вы все, и ваш нойон не умнее пас,—сказал сыну старый ихипаадец.—Ис­ кать надо золото не на дне речном, а на вершине Саян. В речной волне играют толь­ ко блики его. Молодой ихинаадец, умудренный советом отца, не бросился в глубь речную, а под­ нялся по крутым склонам хребта на свер­ кающую вечными снегами вершину Саян. Он вспугнул дзерна, который пасся на скло­ нах хребта. Когда дзерн отскочил, то копы­ том задел золотую тарель, которая со зво­ ном покатилась по каменистым ребрам го­ ры до самого ее подножия. Изумленные люди в горячие объятья приняли своего избавителя. Только князец был недоволен. — Почему ты, зная тайну, столько людей погубил? —сердито спросил нойон. Улал­ зай молчал. Он подумал про себя: «Сказать правду —значит лишить жцзни отца». — Ты достоин казни,— пригрозил кня­ зец. Тогда молодой ихинаадец поведал на­ роду правду об отце. С тех пор люди стали уважать мудрость стариков и перестали их умерщвлять. А про ихинаадцев народ сложил пословицу: муд­ рость ихинаадца — на языке, а удаль и сила дзерна — на острие его копыта... Михаил Александрович попросил меня пересказать ему исторические песни калмы