Сибирские огни, 1975, №5

А на том берегу идет разгрузка. Там взводом командует лейтенант Сергеев, самый молодой из взводных нашей роты. Раздается взрыв — пригнутся ребята, и снова раз, два — взяли! Переправа все-таш сорвалась. Самого Сергеева тяжело ранило. Отвели машины в деревню, замаскировали. И опять поставили на берегу несколько обелисков... Выше по реке с нашей стороны лес подходит к самой воде. Меня послали в раз­ ведку — возможна ли там переправа. Взял с собой двух солдат. Проходим между сос­ нами, Донец уже рядом. В лесу танки, орудия, машины. Все это ждет нас. И вдруг началось опять: впереди, за Донцом или уже на этой стороне, треск автоматов, взрывы. Вокруг свистят пули. Рядом, справа, приглушенно урчат танковые моторы, люди в чер­ ных рубчатых шлемах настороженно смотрят, высунувшись из открытых люков. Между деревьями перебегают пригнувшиеся бойцы с автоматами. А слева, на зеленом лугу, бьют орудия — видно, как из стволов вырываются языки пламени, слизывая траву перед собой. Мы выпросили у танкистов несколько гранат — у моего воинства всего две вин­ товки да один автомат — и заскочили в окоп. А потом сверху завыли бомбы. Танки­ сты — кто под машину, кто захлопнул люк. А мы втроем жмемся в своем окопчике Отделались легким испугом, как говорят в таких случаях бодрячки. Но свою долю я все-таки получил: небольшой осколок впился в переносицу. Вырвали его мои ребята сами, без помощи хирургов. Переправу — понтонный мост под тяжелые грузы — навели ночью. Труднее рабо­ тать в темноте, зато спокойнее. Команды подаются вполголоса, железные понтоны — и те как будто погромыхивают приглушенно, вполтона. Только моторы наших ЗИСов не признают тишины. Когда-то на амурских протоках доставалось нам на занятиях с этими понтонами Нет-нет да и ругнешь, бывало, свою неласковую судьбу. А теперь — как не вспомнить добрым словом своих строгих командиров за их трудную науку, видя, как четко и сла­ женно работают понтонные расчеты. Перед рассветом по нашему мосту пошли танки. А мы вырыли на берегу глубокие щели, и каждый запасся деревянными разнокалиберными пробками, забивать пробоины в понтонах. Наступило ясное безоблачное утро — настоящий бич понтонера, да и не его одного. Над лесом загудели самолеты, там и тут громыхнули первые бомбы. И снова началась наша страда. Где-то за горой тяжело проскрипел шестиствольный миномет, взвизгнули над головой горячие осколки. Досталось нашим понтонам — редкий оказался без пробоин. Торопливо забивали-латали их втулками, разравнивали площадку у въезда — и переправа оживала вновь. Возле моста с обеих сторон зияют огромные воронки, аж вода проступает на дне. Подойдут пехотинцы, посмотрят на такое житье-бытье наше — и без команды перехо­ дят с шага на бег, торопясь по мосту проскочить на тот берег. А мы? Нам велено тут стоять. Вон их сколько в лесу, за нашей спиной, стволов и колес, ждущих своей очере­ ди. А эта ленточка моста — одна, и мы за нее в ответе. Часто кружит над лесом какой-нибудь одиночный самолет и наугад швыряет бом­ бы. Очень неуютно, когда в такие минуты окажешься один, нет рядом своих ребят, а невидимый за деревьями самолет мотает душу нудным воем, а земля рядом то и дело охает от взрывов. Сидели мы с моим помкомвзводом в одной траншее. И угадал воздушный фриц точно: бомба упала прямехонько в траншею. Когда дым рассеялся, осмотрелись, как могли. Лежу на дне развороченной ямы, а на груди приютилась такая глыба земли, что не шевельнуть ни рукой, ни ногой. Мой старшина с трудом поднялся, стоит, шатаясь и придерживаясь руками за край траншеи, а возле его ног дымится свеженькая ворон­ ка. Смотрим, беспомощные, друг на друга, зовем вполголоса: — Помогите! Пришли, помогли, откопали. Вскоре налетело больше десятка пикировщиков — и заходили ходуном взорванные берега, пошли на дно искореженные, разбитые понтоны. Моста не стало, теперь ом — забота водолазного взвода.