Сибирские огни, 1975, №5

Командир роты объяснил обстановку: противник прорвался к Изюму, наша задача: не попасть в окружение и спасти людей и материальную часть. На прицепы погрузили ящики с водоподъемником, сами сели на понтонные машины и поехали. Ехали всю ночь по разбитой лесной дороге, в непроглядной пыли. Буксуя в размолотом песке, поминут­ но останавливались машины, образуя пробки. Двигались бесконечной лентой повозки, пешие, конные. Утром приехали в нашу знакомую деревню Пески, и тут над нами появились немецкие бомбовозы. Но наши самолеты отогнали их. Проскочили через деревню —пусто на улицах, только тут и там перебегают бойцы да оглушительно бьют зенитки. Во весь дух погнали по шоссе на станцию. V дороги валяются трупы лошадей. На мосту — брошеный трактор. Над станцией сплошной черный дым. Горят остатки разбитых домов. И цветут вишни, зеленеют сады. Вся улица в зелени и белом цвету... 30 мая Что-то принесет это лето? Ходили слухи, что где-то недалеко партизаны налетели на немецкий аэродром и уничтожили около шестидесяти двухмоторных «юнкерсов». Не знаю, какова в этом доля правды, но в эти дни над нами немецких самолетов почти не было. Пролетит иногда «мессер», спасающийся от наших «ястребков», и нырнет куда-ни­ будь в тучи. Вчера зенитки облаяли два «юнкерса», некоторые снаряды рвались вплот­ ную, рядом с самолетами, но, увы... А наша жизнь все та же. Бор сосновый, солнце, тишина, нарушаемая лишь жуж­ жанием моторов да внезапно вспыхивающей и так же внезапно кончающейся канона­ дой зениток. Бьют со всех сторон, и, кажется, что в лесу за каждой сосной — по зенит­ ке. Л пройдешь по лесу —ничего не увидишь. Что мы тут делаем? Ремонтируем маши­ ны и парк, поврежденный на передовой, охраняем оставшуюся технику, переправляем отсюда в первый эшелон продовольствие и боеприпасы. Эта спокойная работа начинает надоедать, хочется туда, где все. 11 июня ' Пришлю обратно мое письмо Васе с пометкой «Доставить невозможно». Я еще поду­ мал: недоступный даже для полевой почты, в какой переплет попал ты, братишка, в каком огне горишь? А сегодня утром письмо из дому, от отца. Он пишет, что Вася ранен, лежит в гос­ питале, а наш старший, Витя,— тоже на фронте. Вот такие новости. Рад, что старик держится бодро. Поблизости третий день грохочут орудия —идут ожесточенные бои. Говорят, немец наступает из Балаклеи. Часть нашего батальона уехала туда держать переправу. 13 июня Если бы писал часа два назад, все обрисовал бы в мрачных тонах, со многими пере­ живаниями и проклятьями. Но хорошо, что тот момент критический упущен, и сейчас- все представляется, примерно, в таком свете, как у Тараса Шевченко. У него император дал за что-то по уху своему министру, тот размахнулся и съездил тому, кто пониже, и пошла потасовка, опускаясь к первым ступенькам длинной чиновной лестницы. Так бы­ ло сегодня со мной. Мне устроили проборку, я дал взбучку своему помкомвзвода, тот перёд'а'л горячий привет командиру отделения и тай< далее. Так начался сегодняшний день. Тринадцатое число, надо понимать! 17 июня Переехали на новое место. Тот же лес, только с другой стороны. Из-под Гончаровки под Лиман. Долго ходил по лесу. Набрел на братскую могилу трех погибших танкистов. Здесь уже были бои, эта земля обильно полита кровью. Безымянная могила—ояг самого слова веет грустью. Смоют дожди надпись, ветер сорвет фанеру, а небольшой песчаный бугорок зарастет травой. И некому -будет рассказать об этих людях. Разве друзья нет-нет да вспомянут когда-нибудь за горькой чарой, да матери будут печалиться и, зная, йто их уже нет, будут ждать, все равно ждать чуда до конца дней своих.