Сибирские огни, 1975, №4

В полдень они встречались в палате, обедали, разговаривали и засыпали. В начале апреля в их небольшую палату поставили третью койку, и сестра, входя в дверь, проговорила: — Здесь самое спокойное место, если не поглянется, проситесь в ка­ бинет к начальнику госпиталя. За ней следом со связкой книг вошел инженер Золотарев. Алек­ сандр от удивления даже привстал. Но Золотарев, ни на кого не глядя, положил связку на тумбочку и, пошевелив губами, опустился на койку, лицом к двери. Александр посмотрел ему в спину и улыбнулся, хотел заговорить, но промолчал. Весеннее солнце заливало окна светом, в палате становилось жар­ ко. В приоткрытую форточку доносился грачиный гам и свежий запах оттаявшей земли. Хлопянников писал ему, что он и Захаров ранены, лежат в госпита­ ле, но хотят удрать, чтоб не отстать от своей дивизии. Читая письмо, Александр чувствовал, как и его все сильнее тянуло в свой полк. Разыгравшийся ветерок хлопнул форточкой и, прошумев за окном, понесся прочь. Над карнизом защебетали воробьи и, взлетев стайкой, расселись на ветках старой вишни. Проснулся Селиванов и, повернувшись к Александру, заговорил: — Видел сейчас во сне детей своих, как тебя вот вижу. Зачем толь­ ко проснулся, сон больно хорош.—И, передохнув от бурно подступив­ ших чувств, пояснил: —Трое у меня их, старший в школу ходит. Да что я им теперь? Обуза лишняя.—Он опять замолчал, уставясь в потолок и блестя влажными глазами. Затем тихо спросил: —Как посоветуешь, Саша, домой мне после выписки ехать или в инвалидный дом подаваться? Александр закрыл учебник. — Как ты можешь говорить такое? Ведь дети ждут тебя, отец для них всегда остается отцом, по себе знаю. И жена, конечно, ждет. Забудь, что сказал сейчас, возьми себя в руки, вылечись, побывай на курорте — и к семье. Селиванов пристально посмотрел на Александра, точно убеждаясь в его искренности. Лежащий на кровати Золотарев, казалось, не слушал разговора, он то жевал что-то, то шелестел страницами газет, но вдруг опустил на пол ноги и, садясь, сказал неизвестно кому: — Теперь у всех горе одинаковое, погибли не только люди, погибли основная часть нашей страны и вся Европа. Александр метнул на него недовольный взгляд: — Не знаю, кому вы это сказали, но что касается нашей страны, то она не погибла и никогда не погибнет. Запомните это. Продолговатое лицо Золотарева слегка перекосилось. Он всунул но­ ги в тапочки с примятыми задниками, поднялся с постели и, выходя из палаты, сказал: — Я не с вами говорил, молодой человек... Минул ужин. Глубоким вечером вернулся Золотарев с новой кипой книг и газет. Молча разделся и лег. Уже засыпая, Александр услышал тихий голос Селиванова: — Вчера письмо от жены получил. Плачет, зовет. Спрашивает, ког­ да приехать за мной. А я раньше грубым с нею бывал. Не понимал. Да добрее-то женской души, знать, ничего нет.—Помолчал немного и про­ должил:—Утром накидай, Саша, письмо поскладнее в райисполком, что­ бы к моему приезду должность мне присмотрели. Я перепишу его и ото­ шлю загодя... В госпитале лежало много раненых, одних выписывали, другие по­ ступали, и потому палаты всегда были полными. Те, кто на ногах, бро­ дили по двору, сидели в читальнях или просто слонялись в коридорах и