Сибирские огни, 1975, №4

Я не знаю, очень ли жесток этот неожиданный урок — убежал испуганный зверек на свои на тридевять дорог. Никого в плену я не держал, хитрой клетке в жертву не принес, только сам судьбы не избежал, жить умевший только на износ. С перегрузки даже и металл на ремонт уходит к мастерам, так и я нечаянно попал к белоснежным строгим докторам. Им теперь — немалая возня, да и мне — не видели б глаза! Всех вам благ, лесная ребятня! Подавайте, что ли, голоса. Хоть душа плененная моя будет знать за каменной стеной: за меня поют еще друзья, сроду не обиженные мной. 3 ...лишь в котел наш общий, дорогие, мы бросали больше, чем другие, о себе всегда мы забывали, ничего себе не оставляли. Феня, Феня, не надо, не носи передач, у больничной ограды без конца не маячь. Не в твоей это власти, чародеям под стать, мои страсти-мордасти на себя отписать. Даже ты не прикажешь, мой испытанный друг, нераздельную тяжесть взять да бросить на круг. Под таким-то ударом устою и один: ведь когда-то недаром общежитья, казармы были домом моим.