Сибирские огни, 1975, №4

весь лоб и солдатскую шинель с перекинутым через плечо ремнем пор­ тупеи. Дошка, если было нужно, мог сутками сидеть за столом, в дни мобилизации он управлялся за двоих, за что его и ценили в военкомате. Два дня назад он сделал Вале предложение и с тех пор не видел ее. Навстречу двигался гусеничный трактор с санями. На подъеме трактор приостановился, тракторист с измазанным лицом высунулся из кабины и блеснул зубами: — Думал, комиссар какой тут объявился, а это ты, Евдоким? — Езжай, езжай! — сердито ответил Дошка и, отвернувшись, буок- нул себе под нос: — Вырядишься мне, как сдерну бронь-то. Трактор, взревев, покатился дальше. Тракторист, улыбаясь, что-то еще говорил, но его слов из-за гула уже не было слышно. Бронь вовсе не радовала его: напротив, услышь он Дошкино бурчание, сразу побил бы ему морду, лишь бы отбыть туда, где настоящие мужчины спасали судьбу Родины. У Валиного дома Дошка огляделся по сторонам, перемахнул через забор, отряхнул прилипший снег и увидел идущую к дому Валю, строй­ ную, высокую, в вишневом пальто и в вишневом берете, из-под которого выбивалась прядь волос. Заметив Дошку, она вскинула брови и улыб­ нулась: — Не по задам ли ты сюда забрался? Дошка, не ответив, потянул руку к ее сумке. — Тут нечего нести,— сказала Валя, но он все же взял пустую сумку. — Знала бы ты, как я скучаю о тебе. Только когда обложусь бума­ гами, когда над головой нависают строжайшие приказы, только тогда ты уходишь из моих мыслей. Валя кокетливо усмехнулась: — Значит, приказы важнее меня? — Да что ты! Ты для меня дороже всего. Отворилась дверь, выглянула Валина мать: —- Чо остановились там, или избы вам мало? В горнице стояла высокая Валина кровать с никелированными спин­ ками, с пышной постелью, с дюжиной подушек, сложенных одна на одну едва не до потолка. В углу — этажерка с книгами, стол под голубой ска­ тертью и полумягкий диван. Дошка прошел в комнату, сел на диван, украдкой посмотрел на кровать, потом взял со стола альбом с фотогра­ фиями, открыл его. На листе, где была карточка Александра, оказалось пустое место. Он перевернул лист, и на месте второй карточки тоже белела пустота. У Дошки точно гора свалилась с плеч. — Подойди, Валя, я что-то у тебя спрошу,— позвал он. — Что? — Значит, потребовали — и отдала? — спросил он. — Чего отдала? Он показал на пустые места в альбоме. Валя промолчала. — Ты знаешь, я давно люблю тебя,— сказал Дошка.— Когда ты еще дружила с ним. Не верил я, что ты всегда будешь ослепленной. — А если бы я стала его женой? — вскинула взгляд Валя. — Чепуха, насчет женитьбы он не думал. — Саша на фронте, не говори о нем так зло. Сумерки вплывали в окна. С улицы слышались шаги и голоса: лю­ ди возвращались с работы. А за дощатой переборкой радовалась Вали­ на мать и готовила ужин на троих. Дошка зажег спичку и посмотрел на часы. Валя, щурясь, дунула на спичку. Он обнял ее и начал целовать.