Сибирские огни, 1975, №4

приведенным выше, или изменить свои ху­ дожественные принципы, перестроить по­ этическую систему. Из новой его книги «Витражи» видно, что поэт выбрал второй путь. И вот по­ явилось стихотворение «Шатаюсь я по Шарташу»: Ш атаю сь я по Ш арташ у под шумными деревьям и . А после к раскам и пиш у лодчонку и деревню . И ск возь листву, как д ва огня, тревожно, переменчиво глядят с восторгом на меня гл аза притихш ей ж енщ ины . Она минутку постоит, она со мной заговори т, мол, день такой погожий, мол, вот опять сти рать приш ла, мол, вот у всех свои дела... Потом вздохнет: «П охож е». Опять та же тема, что и в «Киевском этюде». Но там художник Вовка Спицын был нужен автору лишь для того, чтоб вы­ разить свои взгляды на искусство. Здесь ничего этого нет. Всего четырнадцать строк, рассказывающие о ничем, казалось бы, не примечательной встрече. Но, в конечном счете, мысль о высоком назначении искус­ ства выражена более убедительно. Чувством радостного изумления перед жизнью проникнут «Пейзаж с веселым на­ строением». Вот отрывок из него: ...На к раеш ке отвесного холм а седой баш ки р с короткой бородою старательн о козу-резвуху доит. К оза ж ует тр аву над крутизною , боками водит — щ едростью лесною к ач ается колю чек бахром а. И в котелок между к орявы х пальцев мелодией струи тся молоко. Трудное послевоенное детство — тема по­ эмы «Щенок». «По слякоти, по островкам студеным бе­ жал щенок чернеющим комочком». Маль­ чик, заметив его, «наклонился и щенка по­ гладил... Щенок присел и на мгновенье за­ мер, потом лизнул холодную ладонь». Мальчик решил взять щенка домой. Но ведь дома «на кухне в стареньком шкафу — лишь только соль — и ничего другого». Нужно ежедневно бегать по базару, чтоб «на суп купить стакан муки»... Как же сложится судьба щенка? Это ин­ тересно само по себе, но главное все-таки в другом. Маленький бездомный щенок — это как бы фокус, в котором сходятся все линии поэмы. О ее героях мы судим по то­ му, как они относятся к одному из «братьев наших меньших». Когда отчим мальчика приходил с работы — Он приносил остатки пищи, подмигивая мне, хвали л собаку и м атери рассерж енной твердил, что все-таки щ ен ка остави ть нужно, что все-таки щ енок — душ а ж ивая. Кажется, все складывается благополуч­ но. Щенок «прописан» в хорошей семье, где его любят; подкармливают, чем могут. Но мальчик все-таки «боялся за него». И не зря. Вот что сказал увидевший щенка сосед: — Фи, что за дрянь? Я дум ал — тут порода... Нашел мне тож е корм п ереводить... Не лучш е ль завести сейчас свинью нам ? А отчиму в плену не надоело зверье? А мож ет бы ть, и сам... «Не нюхавший пороха сосед» говорил это про человека, который «был ранен под Рос­ товом и раненым в концлагерь угодил». Который все-таки дожил до Победы и «вер­ нулся домой чистым и веселым». Любовь должна быть воинствующей. Это мальчик понял, когда с соседнего двора прибежали мальчишки и один из них «уда­ рил щенка ногою». Мальчик кинулся в дра­ ку с обидчиком. И приобрел себе нового врага в лице старухи, заступившейся за своего внука: «Безбожники! — старуха при­ читала,— из-за какой-то дохлой собачонки готовы человека погубить...» Старуха даже склонила мать мальчика, в общем-то добрую женщину, задать сыну трепку. Но экзекуция не состоялась. Пото­ му что вышел отчим, отобрал у матери ве­ ревку, а старухе сказал: «Парнишка прав. Внучонку так и надо. Лупить животных —■ тоже преступленье. А бог твой тут, старуш­ ка, ни при чем». Встреча со щенком стала целым этапом в духовном развитии мальчика. Он научил­ ся видеть добро, бороться за него. Он на­ шел себе в этой борьбе друга — своего от­ чима и впервые назвал его папой. Поэма «Щенок», на мой взгляд, лучшее из написанного Геннадием Кравцовым. Но и слабых стихов в его новой книжке нема­ ло. Из стихотворения в стихотворение ко­ чуют банальные красивости, вроде: «луч­ шая девушка — песня», «я вспыхну золо­ тым листом и от тебя уйду», «волшебство былины», «ливни лунные берез», «суровое таинство странствий», «синие дали», «душа загадкою болит», «Сибирь хмельная и метельная». Этот список можно было бы продолжить. По-прежнему встречаются строчки «под Вознесенского». Особенно много реминис­ ценций в цикле заграничных стихов. Все их образное содержание легко уложится в од­ но стихотворение Вознесенского «Стрип­ тиз». Та же заграничная экзотика: неоно­ вые рекламы, свистопляска ночных клубов, люди, страдающие под гнетом, денег. Но у Вознесенского эта тема решена ярче и трагичней. Лишь в стихотворении «Дождь в Париже» Кравцов перешел на полутона и достиг определенного успеха. Общее впечатление от книги «Витражи»: она могла быть более цельной. Следовало требовательней отнестись к отбору стихов. Но, как сказал один сибирский поэт, «не судите по неудачам, вы удачам ведите счет». Удачи в книге Кравцова есть. Верится, что в следующей книге молодого поэта их будет больше. В. ШИРЯЕВ