Сибирские огни, 1975, №4

100; 132) Клеменц опубликовал цикл статей «Заметки о кочевом быте», а в журнале «Сибирские записки»—статью «Пессимизм на бурятской почве», в которых выступил про­ тив насильственного введения оседлого об­ раза жизни для бурят, осудил тех, кто утверждал, что кочевые народы якобы не могут и не могли создать свою культуру. «Земледелие,—писал он,— не всегда яв­ ляется залогом процветания культуры». По его убеждению, даже, самые малые народы вносят свой ценный и своеобразный вклад в мировую культуру. Он верил, что наста­ нет время, когда все, даже самые отсталые народы, приобщатся к ¡прогрессу и будут жить счастливо. В 1904 году на Алтае возникло религиоз­ ное движение под руководством Чет Челпа- нсва, который обратился с призывом к сво­ им соотечественникам порвать с шаманст­ вом и его кровавыми жертвоприношениями. Местные власти и православные священни­ ки увидели в этом не что иное, как стрем­ ление к сепаратизму. Они организовали вооруженную банду и разгромили стан Чет Челпанова, а его самого и его ближайших приверженцев отправили в Бийский острог. Узнав об этом, Клеменц поехал на Алтай, исследовал новое учение и оценил его как «нарастающие запросы больной души» бед­ ного народа, как «искание более чистого и широкого источника для удовлетворения своих высших потребностей»75. Он сделал об этом доклад в Географическом обществе, который затем был опубликован в «Извес­ тиях Русского Географического общества» (1905, т. XI, вып. I), а когда в Бийском ок­ ружном суде началось слушание дела Чет Челпанова и его сподвижников, снова от­ правился туда и выступил в качестве за­ щитника и эксперта по языческим верова­ ниям. Вмешательство Клеменца в судебный процесс во многом способствовало тому, что с Чет Челпанова и его товарищей были сня­ ты все обвинения и они б£]ли с миром от­ пущены по домам. Живя в Петербурге, Клеменц никогда не порывал связей со своими друзьями и това­ рищами по революционной борьбе. Он всег­ да находил возможность помочь им. В его квартире на Большой Садовой улице часто можно было видеть людей, вернувшихся с каторги и из ссылки. Каждому он стре­ мился хоть чем-нибудь помочь: кому уехать за границу, кого снабдить деньгами^ кому подыскать подходящую работу. В 1905 году Клеменц принимал деятельное участие в комитете по содействию лицам, возвра­ тившимся из ссылки. Бывший землеволец Л. Г. Дейч, встре­ тившись с Клеменцом в Швейцарии, писал: «Меня очень обрадовало, что он сохранил живой интерес к происходившему в России движению»76. Однако непосредственного участия в ¡революционном движении он не принимал. Во-первых, потому что плохо ориентировался в событиях, -происходящих вокруг. Его политические симпатии по- прежнему были на стороне революционных народников 70-х годов, а в новых аспектах политической борьбы он разобраться не су­ мел. И, во-вторых, научная и, администра­ тивная работа отнимала слишком много сил и не оставляла времени на политиче­ скую деятельность. К тому же, и здоровье Клеменца резко пошатнулось. Ему часто и надолго приходилось выезжать для лече­ ния за границу. Между тем дела у Клеменца в Музее складывались не лучшим образом. Прави­ тельственные чиновники давно уже с не­ одобрением следили за деятельностью быв­ шего политического ссыльного, который, не­ смотря на высокий занимаемый пост, не прекращал связей с людьми, в глазах пра­ вительства неблагонадежными. Начались всякого рода интриги. Все начинания Кле­ менца, направленные на улучшение деятель­ ности Музея, встречались с явным неодоб­ рением, и в конце 1909 года его ¡вынудили выйти в отставку. С горечью писал он сво­ ему другу академику С. Ф. Ольденбургу: «...Я музейщик школы Мартьянова. Мне хо­ телось создать что-нибудь самому. А те­ перь, когда дело подходило к концу, оно у меня вырвано грубыми руками...»77. Последние годы своей жизни Клеменц жил в Москве. Здоровье у него день ото дня становилось хуже. Но он не прекращал на­ учную и литературную работу. Он пишет статьи для Британской энциклопедии и для других зарубежных изданий, а в газете «Русские ведомости» (1910—1911) публику­ ет свои воспоминания «Из прошлого»*. В конце 1913 года Клеменц заболел вос­ палением легких. Узнав, что положение его безнадежно, Елизавета Николаевна не вы­ держала потрясения и 4 января 1914 года скончалась от сердечного приступа. А спус­ тя четыре дня на руках у своих друзей умер и Дмитрий Александрович. Смерть замечательного ученого и общест­ венного деятеля вызвала многочисленные отклики. В некрологах и в речах, произне­ сенных во время похорон, Клеменц харак­ теризовался как человек большой души и благородного сердца, как самоотвержен­ ный общественный деятель, как разносто­ ронний ученый и отважный путешественник, внесший большой вклад в развитие отече­ ственной науки и особенно в изучение Си­ бири. Среди тех, кто откликнулся на смерть Клеменца, были Г. Н. Потанин, В. А. Обру­ чев, С. Ф. Ольденбург, И. И. Попов, А. Ад­ рианов и многие другие. В некрологе «Па­ мяти Д. А. Клеменца», опубликованном в журнале «Русское богатство», В. Мяко- тин писал, в частности: Клеменц «много дал русской науке, но те, кому удавалось вгля­ деться в него поближе, невольно думали, что в других, более нормальных условиях он дал бы неизмеримо больше... И над све­ жей могилой почившего борца и труженика вместе с благодарным чувством к его свет­ лой памяти невольно вновь возникает скорбная мысль о том, как мало были ис­ пользованы жизнью его благородные силы. Как много таких неиспользованных сил * Отдельное издание: Д. А. Клеменц. Из прошлого. Воспоминания, Л., 1925.