Сибирские огни, 1975, №4

г зон планеты. И, хотя у него не было до­ статочного числа первичных данных для формулировки тех или иных законов, не хватало наблюдений, слаб был эксперимен­ тальный парк той поры, тем не менее прин­ ципиальная сущность его выводов в огром­ ном большинстве случаев до сих пор остает­ ся непоколебимой. Воейков обратил внимание научной общественности на необходимость изучения снежного покрова. По мнению Воейкова, снежный покров играет весьма важную роль в формировании климата, водного режима и растительности. Воейков не сомневался в том, что снег —подвижное образование, подверженное разнообразным процессам, одним из которых, с его точки зрения, бы­ ло испарение — несомненная характеристи­ ка снега. После смерти Воейкова никто из его учеников не продолжил дело великого гео­ графа, не стал заниматься изучением про­ цесса испарения снега. В те годы, когда Аркадий Дюнин присту­ пил к снежной тематике, в науке смотрели на испарение снега, как на явление незна­ чительное, которое, в общем, и учитывать ни к чему. Чего стоило одно редакционное примечание в изданных в конце сороковых годов «Избранных сочинениях» А. И. Воей­ кова! Примечание это относилось к тексту Воейкова, в котором шла речь о необходи­ мости массового и тщательного изучения ис­ парения снега, и гласило; «...как теперь известно, испарение снега сравнительно не­ велико и.с избытком компенсируется субли­ мацией на его поверхности влаги из воз­ духа». Даже соответствующий текст в Боль­ шой Советской Энциклопедии содержал столь же необоснованную категоричность; «Скорость испарения с поверхности снега и льда ничтожно мала». Правда, находились люди, не подпадав­ шие под влияние скептиков. Но и»им каза­ лось странным предположение о том, что снег может испаряться зимой, когда по всем канонам здравого смысла этого не должно быть: морозы — и вдруг какое-то испаре­ ние! Другое дело — весной. Вот тут оно мо­ жет себя проявить. И некоторые стали изу­ чать весеннее испарение при температурах, близких к нулю. Долгое время было при­ нято считать, что весной испарение снега довольно значительно. Эта точка зрения, высказанная Б. В. Поляковым еще в 1939 году, продержалась более десяти лет. Но в начале пятидесятых сибирские гидро­ логи повторили по методике Полякова со­ ответствующие замеры и получили устойчи­ вые отрицательные результаты. Так и случилось, что проблема испарения снега как весной, так и зимой сама собой отошла в разряд не заслуживающих серьез­ ного внимания и интерес к ней снова ослаб. Между тем люди все чаще вспоминали о необходимости научиться управлять сне­ гом. Управлять снеговыми массами —от сугроба до огромных наносов. В общем-то уже первые в истории человеческой хозяй­ ственные дела потребовали от людей, жив­ ших в условиях снежных зим, принятия мер для обуздания нахрапистых метелей, неумо­ лимых сугробов, все ближе и ближе под­ ползающих наносов. А вот с теорией и научным экспериментом до недавнего вре­ мени было слабовато. Время, когда Дюнин приступил к иссле­ дованию снега, было весьма знаменатель­ ным. После окончания войны прошло более десяти лет, период восстановления народно­ го хозяйства давно закончился, активно предпринимались меры для развития новых тенденций, для популяризации свежих взглядов и деловой инициативы. Одна за другой открывались стройки, причем огром­ ное большинство из них — в тех краях, где снега и метели длительны и мощны. Пред­ стояло учесть при строительстве, а затем постоянно иметь в виду при эксплуатации — снежные угрозы и ледовое коварство, де­ лать поправки на возможные атаки сибир­ ских зим; сооружения ставились на века, надо было обеспечить оптимальный режим их жизнедеятельности. В то же самое время широким разворо­ том пошли дела в сельском хозяйстве. Пе­ реход от экстенсивного способа ведения сельскохозяйственного производства к ин­ тенсивному, мелиорация и химизация, подъ­ ем колоссальных просторов целины и веко­ вых залежей в Сибири, на Алтае и в Казах­ стане все нетерпеливее напоминали о том, что практика требует от теории активного вмешательства в снежную долю полей. Прежде всего следовало разобраться в терминологии. Дюнин обнаружил, что явле­ ние, которое должно было стать объектом его исследования, даже не имело однознач­ ного наименования. Терминов просто не бы­ ло. Были слова и словосочетания, переда­ вавшие эмоциональное отношение людей к происходящему да еще влияние местных диалектов, но никак не физическую суть происходящего. Научная литература пест­ рила длинной коллекцией слов, обозначав­ ших одно и то же — метель. Тут были «по­ земка», «низовая метель», «верховая ме­ тель», «общая метель», «снеговая буря», «буран», «вьюга» и т. д. Даже в соответствующем томе энцикло­ педии и то не было ясности — там, напри­ мер, почему-то различались «поземок» и «низовая метель». При этом считалось, что во время «поземка» снег поднимается не более 1,5 метра над землей, а при «низовой метели» — на два метра и более. В одном из своих трудов Дюнин не без иронии за­ метил, что здесь за основу взята оценка видимости на уровне глаза, важная, вообще говоря, для пешехода или лыжника, и что признак видимости, конечно же, не может быть главным при, выработке терминоло­ гии, основанной на физическом смысле явления... При изучении литературы, так или иначе относившейся к снежной тематике, Дюнин наткнулся на уникальное явление —работы инженера Э. Д. Злотницкого. Именно ему принадлежала первая в мировой печати научная статья по поводу возможных тео­ ретических проблем, связанных с изучением метели, и опубликована она была в «Жур­ нале Министерства путей сообщения (часть неофициальная)» — в четвертом томе первой