Сибирские огни, 1975, №4

осваивал. И сын тебя не касается, у него моя фамилия, вот и все!..— выпалила она из последнего духа и, пока укутывала ребенка, никак не могла отдышаться. Она делала много лишних движений, медлила и че­ го-то ждала. Но парень этого не видел. Он сидел, опустив голову, и не издавал ни одного звука. А лицо его становилось белым. Таксист полминуты наблюдал эту сцену, потом хмыкнул и пошел открывать багажник. Он составил все вещи на землю и вышедшей на крыльцо старушке в белом халате крикнул: — Принимай гостей, Татьяна Павловна! Старушка живо метнулась к ребенку и заворковала: — Заноси его скорее в тепло.—А таксисту махнула: —Ты подхвати узелочки-то. Они торопливо скрылись за дверью, а таксист молча сгреб чемо­ дан, сетку и сумку, сложил их на крыльце и обернулся. — А ты что, ночевать в машине собрался?—спросил он парня. — Нет, я поеду в город, на станцию,— твердо ответил тот. — Ох, паря, и морочный же ты! —Таксист в сердцах выругался.— Ну, да мое дело десятое...— Он вернулся, поставил чемодан парня об­ ратно в багажник и покачал зачем-то кузов машины. Возвращались по своему следу — вниз к озеру, потом по льду до лесной дороги. Парень откинулся назад, глаза на его неподвижном ли­ це были закрыты. — Зря все-таки,—промолвил таксист, точно рассуждая с са­ мим собой. — Что зря? —не открывая глаз, переспросил парень. — Остаться бы надо... по-хорошему все уладить. Парень зашевелился. Нет уж,— буркнул он с хмурой усмешкой,—унижаться я перед ней не стану. Хватит того, что всю родню ее объездил, пока узнал, где она... А она даже рта открыть не дала,—с ходу попрекать начала. — Обидно ей. Оно хоть до кого довелись. Парень вздохнул: — Мне тоже обидно было: ребята демобилизацию ждут, собира­ ются поехать вместе, поработать, новые места посмотреть, пока моло­ дые... А она: «Да куда мы... Да что я там не видела...» — На службе, значит, с ней познакомился? — Ну, да. Она официанткой была в офицерской столовой... Мно­ гие около нее мылились, но она меня... выбрала, в общем. Хотя нас там, гавриков, столько было...—Он помолчал.—Я потом сильно скучал по ней... Дождался отпуска. Думаю, поеду, заберу ее! А она сра­ зу... А-а!!! — Пацан у тебя, паря, больно хорош,—Таксист ласково выругал­ ся.— У меня вот нет никакого. Проходила моя баба всю жизнь яловой коровой. Все думал, ладно, пока не надо — а потом надо стало, да нету. — Так что ж мне теперь—на коленки перед ней падать? — вскипел парень,—Она ведь тоже тогда неправа была, но не хочет признать... Хоть бы на один процент. Хоть бы сказала: «Знаешь — я тоже была не­ много виновата». Так нет. Ей надо, чтобы я всю вину признал. Тогда ей приятно будет. Вот и гонит картину: «Дорожка запахана... быльем поросла...» Слушать противно. — Да ведь хлебнула она немаленько. Гордость теперь отстаивает. — Ну и пусть! —отрубил парень...—Мы тоже гордые. _ Ну-ну,—неопределенно буркнул таксист и затормозил. Вылез из машины, погремел чем-то в багажнике, вернулся и выругался, вти­ скиваясь на свое место.