Сибирские огни, 1975, №4

точно к колодцу в мертвой пустыне, я припадаю молча к нему. Чудное зелье, горькая травка! Стоит услышать запах родной,— и зарокочут, как по заявке, воспоминанья каждой струной. Вновь оживают смолкшие звуки, как не узнать их — каждый знаком!.. Мамины руки, милые руки пахли полынью в детстве моем... В давности давней, необратимой, в полузабытой дальней стране пахли полынью губы любимой, светлую клятву давшие мне... Танки горели. Люди зверели. Сердце мужало в каждом бою. В час передышки мальчик в шинели пел, вспоминая юность свою. Воля, не воля, доля, не доля — шел он в атаку, а за спиной пахло полынью полюшко-поле, дым разгоняя пороховой... Воспоминанья — боль и отрада, если ты ими очень богат. Воспоминанья — это награда, выше которой нету наград.