Сибирские огни, 1975, №3

Кстати, нашлись у Прасковьи, так сказать, родственники по духу и среди моих товарищей-уральцев. Сначала согласных ехать на «Амур- сталь» было хоть отбавляй. Но благой порыв быстро поостыл и недавние горячие добровольцы потускнели, а иные из них стали неумеренно рас­ хваливать Сусан и вообще весь Урал, красоту и богатство здешних ле­ сов: ягоду-де мешками носи, грибы — косою коси, а дичи-то, дичи какой хочешь, даже лоси водятся. Короче говоря, сильно поредели ряды добровольцев, и было за этим неумение многих товарищей сделать первый нелегкий шаг. Наступила весна, апрель. Пробилась первая зеленая трава. Стали набухать почки на ветлах у Нейво-Шайтанки. На работу и с работы мы шли засветло, не то, что зимой, когда и утренняя и вечерняя смены за­ ступали в темноте. В один из солнечных апрельских дней всё реши­ лось, командированным быстро оформили документы, выдали день­ ги, рейсовые карточки. Предупредили, что завтра на станцию подадут вагоны, собираться надо спешно. Все заторопились домой, а я с горечью подумал: «Эх, какие там сборы! В полчаса можно упаковать все нашише- мудрящие вещички. И не в сборах загвоздка...» Чуть не до утра уговаривал жену, но она упрямо не соглашалась ехать. Голодный, злой, отправился на станцию, сам толком не зная, за­ чем. Скорее всего, чтобы не слышать осточертевших «охов» и «ахов» Прасковьи, не видеть ее слез. А на станции уже стояли два пассажирских вагончика, к которым тянулись подводы с отъезжающими. Было шумно, с виду бестолково, а время не медлило, и вот-вот должен был подкатить паровозик. Неожиданно меня окликнули с только что подъехавшей телеги: — Кузьмич, твои-то в каком вагоне?.. Как так не соглашается? Са- дись-ка, браток, в телегу и вези их всех сюда. Поезд ждать долго не будет. Я решил сделать еще одну, последнюю попытку переломить упрям­ ство Прасковьи. В считанные минуты мы с возчиком примчались к дому. А Прасковья, словно в пику мне, развела побелку. — Хватит упрямиться, собирайся,— резко приказал я.— Иначе поеду один. Мне на помощь пришли женщины из соседних домов: не рушить же семью, такая, мол, наша женская доля — спешить за дедом следом; куда иголка, туда и нитка. Вмешался и возчик: другие бабы радехоньки, что уезжают, а ты слезами умываешься; того гляди Нейво-Шайтанка от слез­ ных ручьев выплеснется из берегов; своего же интереса не понимаешь... Подействовала ли моя угроза уехать одному или дружные уговоры соседок и возчика тому причиной —так или иначе, но Прасковья сдалась. Правда, узлы увязывала медленнее некуда. Но все-таки увязывала, на­ страивалась на дорожный лад. На поезд мы, однако, опоздали, и это возвратило Прасковье надеж­ ду, что мы останемся. Сам видишь, не судьба!—даже не пытаясь скрыть радости, го­ ворила она. А я вспомнил ее нарочитую (теперь я понимал это) медли­ тельность при сборах и разозлился. Мы примостимся на товарняке,— сказал я.—Детей попробуем устроить в вагончик с рабочими... Вот так-то! Пойду узнаю, когда будет товарняк. Получасом позже под нами постукивали на стыках колеса товарного состава, заглушая все более далекие, стихающие удары парового молота н лязг железа. Вот скрылись за деревьями цехи завода, потом и трубы. 1олько черный дым еще долго обозначал Нейво-Шайтанский завод, где проработал я почти восемь трудных военных месяцев. Что ждет нас впе­ реди? Тревога сжала вдруг и мое сердце.