Сибирские огни, 1975, №3

эшелон с мукой, который горел ленивей некуда. Потушить его было не­ трудно. А вскоре мы мчались прочь из Курска в сторону Москвы, а по­ том и дальше, на Урал. ТЕТРАДЬ ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ О том , как вели себя люби в дороге Вновь и вновь вспоминаю, как вели себя люди в те тревожные, очень тяжелые дни. Вот хотя бы нас, вынужденных беглецов, взять. Бросив в Днепропетровске кто хату, кто квартиру, отказавшись от большей части нажитого собственным горбом добра, мы мчались на неведомый суровый Урал, прятались от бомбежек, питались кое-как, спали вполглаза, мири­ лись с теснотой и были удивительно покладистыми и уважительными друг к другу. Прямо ангелы во плоти, а не люди. А потом? Потом те же люди в тех же вагонах неожиданно преврати­ лись в склочников и придир, могли, например, поскандалить из-за чай­ ника, который стоит возле прохода, вместо того, чтобы лежать себе да полеживать у дальней стенки вагона. А однажды едва не закончилась дракой перепалка из-за жестяной кружки, которую якобы украл сосед у соседа. Ехидными подковырками встретили женщину, которая принесла в вагон охапку дров... Словно подменили во время сна души у недавних ангелов и стали они чертями. Не выдерживал я иногда, сбегал на платформу с оборудованием. Что произошло, если добираться до первопричины, а не отшучиваться на­ счет подмены душ? Спросил я об этом Передерия, вальцовщика и комму­ ниста, которого уважали все в нашем цехе. Он из года в год был в числе передовиков. Но ответил Передерий вопросом на вопрос: — Тебя, значит, тоже допекли скандалисты?.. Думал я над причи­ ной и знаешь, к чему пришел? Они, черти лысые, жить захотели. А жи­ вой и заботится о живом. Вспомни, когда перемена случилась? Глаза у Передерия стали вдруг хитрющими. А я уже догадался, на что он намекает. Перемена произошла, пожалуй, после того, как мино­ вали Москву и смерть больше не летала над эшелоном. Да, конечно, после этого. — Вижу, сообразил уже. Конечно, после Москвы. Пока нас могли прихлопнуть, до мелких ли обид было? А теперь другое настроение — жить! Слышал притчу? Человек едва только на свет появится, а кулач­ ками уже грозит: берегись, мол, стукнуть могу. Так и ходит всю жизнь, держа кулаки наготове. Только уж когда умрет, тогда и распустит, разо­ жмет кулаки: больше мне, мол, ничего не надо. Чувствовал я: в притче не вся правда о человеке. Но лживым смысл ее тоже не назовешь. Почему-то пришло на ум и древнее библейско-цер­ ковное. Кто-то из святых (кто именно — не помню) говорил: если я не сам для себя, то кто же тогда для меня? И это было как подтверждение притчи, как объяснение разительной перемены в поведении моих соседей по вагону. Но тот же святой вслед за первым вопросом ставил второй: если я только для себя, то зачем я? И это было как опровержение недав­ него корыстолюбия. Это позволяло по-новому оценить поведение моих спутников по томительно долгому, опасному пути из Днепропетровска до Москвы. Мы не просто спасали свои жизни. Мы ехали, чтобы работать во имя победы над жестоким врагом, и это было первоосновой, сплачи­ вавшей всех во время опасности.