Сибирские огни, 1975, №3

десяти километров от Днепропетровска. Проскочить бы еще Синельни- ково... Дальнейший, после Синельниково, путь всем без исключения пред­ ставлялся надежным и почти полностью безопасным- А оттуда можно ехать и в Харьков, и в ещрону Донбасса, к славным нашим шахтерам. Неожиданно состав, заскрежетав и завизжав тормозами, резко оста­ новился. Частые гудки оповестили о воздушной тревоге. Люди, которых повалило при торможении, вскакивали, бросались к дверям. Раздался плач детей, крики женщин. Громыхнули взрывы. — Все из вагонов! Ложись в кюветы! В кюветы прячься! — власт­ но кричал кто-то в жестяной рупор. В воздухе, над нашим эшелоном раз­ ворачивалось звено «юнкерсов». Вот головной самолет накренился, с противным воем ринулся вниз, его примеру последовали два других. Я прижал головку сына к земле, а сам цепенел от страха и был бы сча­ стлив стать камешком на дне кювета. Вздрогнула от тяжкого удара земля, потом накатился, оглушая, грохот. Вслед за этим снова и снова взрывы. Нам опять повезло. Бомбили воинские эшелоны в Синельниково. На свою беду замешкался там и состав с эвакуированными. Были прямые попадания в вагоны, погибли десятки ребятишек и женщин. Стоны ране­ ных мы слышали даже спустя несколько часов после налета, когда наш эшелон смогли протолкнуть через железнодорожный узел. Ветер разно­ сил по путям перья и пух из разорванных взрывами перин и подушек. Я невольно вздрогнул: в далеком детстве я видел похожее, когда волки уничтожали домашних гусей на чернитовском лугу. Но сейчас было страшнее, чем тогда... И ветер разносил белый пух по траурно-черной земле, а не по зеленому разнотравью луга. После Синельникова ехал наш поезд не прямым путем на Харьков, а в сторону Донбасса. Остановок было меньше, под бомбежки мы не по­ падали, и кое-кто робко высказывал надежду, что, может быть, и вовсе избежим теперь воздушных налетов. Старушки испуганно крестились: не накликали бы говоруны беды. В Курск мы добрались около десяти часов вечера. На станционных путях было почти темно. Однако небо оставалось светлым и облака розо­ вели в закатных лучах. Рядом с нами стоял бесконечно длинный эшелон из одних цистерн с бензином. По другую сторону был грузовой состав, как потом выяснилось, с мукой. Никто из нас не знал, долго ли продлит­ ся стоянка. Уехать бы поскорее из этого Курска, подальше от огне- и взрывоопасного соседа. Мы не произносили слова «бомбежка», но в мыс­ лях оно было чуть ли не у каждого, исключая разве грудных детей. Сирены и гудки ударили по нервам. Никого не надо было поторап­ ливать. Мы бросились прочь от станции к огородам. Спотыкались и па­ дали в темноте, потом повалились в яму, должно быть, вырытую для зимнего хранения картошки. Сверху падали темные, неузнаваемые во мраке люди. Кто-то выругался. Кто-то ойкнул от боли. А над городом уже кружили немецкие самолеты. Часть их направи­ лась к вокзалу, обрушила удар по эшелонам. Стреляли зенитные орудия, захлебывались от ярости пулеметы, прошивая небо огненными трассами. Эх, милые, шуму от вас много, а толку что-то не видать. На этих стервят- ников-фашистОв напустить бы ястребков побольше. Но где они, наши славные ястребки-истребители? Земля вздрагивала от взрывов, будто живая. Что-то загорелось на станции. Неужели попали в одну из цистерн?.. Тогда жди неминуе­ мой беды. Зарево пожара высветило черные борозды на огороде, сжавшихся в комочки людей. Ведь немногие смогли поместиться в яме вместе со мной и членами моей семьи. Опять нам выпала в тот вечер удача. Немцы сумели поджечь только