Сибирские огни, 1975, №3

что первосортной продукции, за которую повышенная оплата, стало больше. Снова и снова мы убеждались, как много значит, если все стре­ мятся внести в работу находчивость и смекалку. Дополнительная шли­ фовка валков, баки с водой, в которую окунали, смывая пыль и окалину, разогретую сутунку, пароохладители валков —да всего не перечислишь... Когда вновь заговорили о необходимости повысить нормы, прокат­ чики отнеслись к этому значительно спокойнее, чем в первый раз. Тем более, что изменялись к лучшему условия работы. Появились вентиля­ торы с увлажнителями воздуха. Был смонтирован электрокран. Правда, маломощный, использовался он только при перевалках, но все равно — облегчение немалое. Раньше многотонные валки мы и привозили вруч­ ную и на место ставили с помощью простейшей тали, которая требовала ручного труда, а поднимала со скоростью улитки, ползущей вверх по стволу дерева. Это были очень знаменательные события —установка вентиляторов и монтаж электрокрана. Ведь мы получали продукцию нашей отечест­ венной индустрии. К нам спешила товарищеская взаимовыручка! ...Снова завозился на своей кроватке сын... Слава богу, не проснул­ ся. Зашуршало что-то на потолке. Не мыши ли? Надо бы купить мышеловку. И снова воспоминания. ...Да, о цехе, о том дне, когда впервые услышал я слово «ударник». Было это во время короткого собрания перед сменой. Пришел к нам секретарь партбюро цеха Поляков, которого все рабочие уважали за бескорыстие и поразительное трудолюбие. Он дневал и ночевал в цехе. А в то утро он выглядел торжественно, хотя мы и не понимали, почему. Поляков взял слово первым, и услышали мы, что соревнование вступает в новый этап, что всюду теперь начинается борьба за высокое звание «ударник», «ударная бригада». И что среди нас тоже есть немало про­ катчиков, которые по праву могут считаться ударниками. Он назвал не­ сколько фамилий, среди них и Григория Овчарова. Знал я этого человека. Был он приземистым, широкоплечим, тол­ стым и чем-то походил на тульский самовар. Его в шутку иногда и на­ зывали самоваром. За квадратное телосложение, а еще за веселость. Си­ лач он был, катал играючи, хотя ставили его неизменно на самые тяже­ лые сорта, так называемый специал. Каждый пакет весил тридцать два килограмма. Это же два пуда. А Григорий Овчаров подбрасывал паке­ ты, словно бумажные они, да приплясывал, напевая: «Сидел Ланцов в тюремном замке, сидел он в камере один» или «Ой, лед трещит и вода плещит, а кум до кумы судака тащит». Любо-дорого было видеть ум­ ную и вместе с тем лихую работу. Вот об Овчарове и помянул Поляков. А я подумал тогда, что не мне тягаться с таким мастером своего дела. Слабоват. Вышло же, что струх­ нул я. Хотя Овчарову в числе первых прокатчиков и присвоили почет­ ное звание ударника, но потом ударником стал и я. А вчера, когда на­ градили меня грамотой и премировали, я понял, что работаю не хуже Овчарова и, что, глядишь, сравняюсь с Тишкиным, моим бригадиром и наставником. ...Ночная темень. Тишина. Воспоминания, отгоняющие сон. Ожида­ ние праздника: ведь завтра Первое мая. А еще самонадеянные мечты, на которые так щедра молодость. Последнее, что я отчетливо увидел в ту ночь, был клен, который обещает стать молодым раскидистым дерев­ цом в три ствола, и листья у него большие и удивительно похожи на женскую ладонь.