Сибирские огни, 1975, №3

боли. И опять я подумал, что у меня ладони тоже успели огрубеть, но как далеко им еще до ладоней старого вальцовщика! Молод я был и на­ ивен. Вот и считал, что одним из признаков настоящего прокатчика-мас- тера являются прокопченные, не чувствительные к высокой температуре руки. Такие, как у Полторацкого. Но быть похожим на ветеранов цеха я стремился не только внешне. Главньм-то у старых прокатчиков была их виртуозная работа, готов­ ность прийти на выручку товарищам, уважительность к мнению коллек­ тива и ответственность за общие цеховые и заводские дела. Не случайно Полторацкий, Еремин, Журков были коммунистами, к слову которых прислушивались все в цехе. Закономерным было и то, что позднее, после ухода на пенсию, Полторацкого выбрали народным судьей. До этого он несколько лет был председателем товарищеского суда. Старый прокат­ чик был справедливым и умным коммунистом и человеком. Мое счастье, что в начале своей трудовой биографии повстречал я таких замечательных людей. Они стали для меня примером на всю жизнь. ТЕТРАДЬ ПЯТНАДЦАТАЯ О том , как ездил я в отпуск Проработал я примерно полгода, стараясь во всем хорошем подра­ жать лучшим прокатчикам и, наоборот, избегая множества соблазнов, которые подкарауливали молодого, имеющего деньги парня. А получал я по тем временам немало. Вскоре купил себе хорошее пальто, коричневый костюм, а на случай слякотной погоды сапоги и кожанку. Кроме того, появились у меня зам­ шевые ботинки, галифе, рубашки и даже галстук. Бутенко, увидев меня в новой одежде и стараясь спрятать зависть за шуткой, сказал: — Гляньте, люди добрые... Иван вчера лаптем щи хлебав, а зараз костюм с пальтом надив та гудок почипыв на шию, и дывысь, якый кра­ сивый... Ридна маты нэ прызнае... Гудком он назвал галстук, о котором в то время шли среди комсо­ мольцев споры: не мещанство ли носить это буржуйское украшение. Я присоединился к тем, кто считал: мещанство определяется прежде всего безразличием к борьбе за светлое социалистическое будущее. Короче: к лету я не только приоделся, но и скопил порядочную сумму денег, мечтая о том, как удивлю всех в Чернитове, когда приеду в отпуск. Правда, рассчитывал, что предоставят мне отпуск осенью. Давно ли я на заводе? Однако в один из летних дней мастер Журков спросил: — Ну, соскучился, небось, по жене и сыну? Повидаться хочется? — Как же не соскучиться, три года скоро, как в армию призвали... — Вот и я подумал об этом,—продолжал Елисей Алексеевич, улы­ баясь и привычно трогая пальцем русые усы: —Пиши заявление об от­ пуске. Сегодня все оформишь, а завтра и катай к своей молодице. А об­ ратно с нею и с сыном возвращайся. Верю я в тебя: не случайный ты в цехе человек. Выехал я на следующий день, затолкав в чемодан все свое добро, кроме рубашки, кожанки, галифе и сапог, которые надел в дорогу. День­ ги, завернув в платок, прикрепил к ноге под голенище. Впопыхах не ус­ пел купить ничего, кроме конфет, решив, что подарки приобрету в дороге или в Моршанске.