Сибирские огни, 1975, №3

— Грошей да барахла полным-полнехонько,—поддержал сосед.— Вот и боится, як бы хто нэ вкрав. ' — Нет у меня,— отвечаю ему, улыбнувшись,—ни грошей, ни вошей. — Ой, брэшешь, ей-богу, брэшешь! И мы уже втроем рассмеялись. Новые знакомые повели меня после обеда в общежитие безработных. Располагалось оно в здании бывшей тюрьмы. Окна в комнатах, как и положено для арестантских заведений, находились под самым потолком. Кое-где сохранились даже решетки. Честно говоря, не по себе мне было, когда увидел я, где предстоит жить. Поселиться в одной комнате нам не удалось. Однако виделись мы ежедневно то в красном уголке, то по пути на биржу труда, куда ходили отмечаться. Были мои приятели из ближних к городу сел, часто встре­ чали на базаре односельчан, а то и родных, привозивших им от скудных бедняцких достатков кое-что из съестного. Когда выпадала такая удача, досыта наедался и я. Ребята были отзывчивые и не жадные. А вскоре услыхал я, что выкликнули на бирже труда мою фамилию. — На хлебопекарню! Временно, на месяц. — Есть на хлебопекарню! —выкрикнул я, не чуя под собой ног от счастья. Настала и моя пора хоть чем-то помочь товарищам. Я не только сам был сыт, но приносил приятелям полбуханки, а порой и целую буханку хлеба. Получив же первую получку, вернулся в общежитие с огромным кавуном, как называют украинцы арбузы, и с яблоками —отменная до­ бавка к белому хлебу. Ах, как было жаль, что работа временная! Но через неделю на бирже труда меня вновь выкликнули. — Заявка с левобережного металлургического завода имени Коминтерна... — Временно? — Нет, на постоянно... Если комиссия врачебная пропустит, или сам не сбежишь,—сказал мне сотрудник биржи труда. Я примчался в общежитие, чтобы поделиться радостью. — Лишь бы комиссия не забраковала, а сам не сбегу. Это он зря, тот, на бирже, такое сказал,—торопливо объяснял я.—Пусть самая тя­ желая, самая вредная, какая угодно работа — мне бы только дорваться до цеха. — Не горячись,—остудили мой пыл товарищи.—Ты хоть прибли­ зительно представляешь, какая работа в прокатном цехе? Там очень мно­ гие не выдерживают, хотя не тебе объяснять, как не сладко в безработ­ ных даже нам, холостым. А ты теперь тоже вроде нас. Семейному же че­ ловеку и вовсе беда. Но бегут, не могут вынести: такой в цеху ад кромешный... Странно, опять меня пугали, а я не боялся. Не все ведь сбегают, кто-то и остается. Почему не окажусь в их числе и я? Сил много, молодой, работы никогда не избегал. Выдержу! Послали на врачебную комиссию двенадцать человек. Четверых в горячий цех не пустили, отправив на холодные работы. Но я был признан годным по всем, как говорится, статьям и получил первый в моей жизни постоянный рабочий номер 855, выбитый на круглой, блестевшей нике­ лем железной пластинке. Он, этот с виду неказистый кусочек металла, был мне дороже золотого. Отныне я сам становился металлургом-прокатчиком.