Сибирские огни, 1975, №3

вится предметом подлинно поэтического изображения, вырастающего из живой кон­ кретики обычных фактов. Но, видимо, А. Драбкина не поверила себе, испугалась простоты и естественности собственного сю­ жета, решила сделать его поувлекательнее. И в художественную ткань произведения вторглась чужеродная ей литературщина. Ложной занимательности и всяческих мело­ драматических ухищрений, к сожалению, в повести через край. Чего стоит одна биогра­ фия отца Жени Лобанова, известного хи­ рурга. Случайное облучение рентгеном, ли­ шившее его возможности иметь собственных детей. Встреча в троллейбусе с беременной женщиной, которую публично оскорблял ее муж. Увесистая пощечина этому хаму и ско­ ропостижная женитьба на оскорбленной. Внезапная ее смерть при родах. Усыновле­ ние чужого ребенка. Беспорядочная жизнь вдовца и случайные связи, удивительные своей неразборчивостью. Появление в его доме восемнадцатилетней шлюхи, несмотря на ее «непотребный вид», чудовищное неве­ жество, склонность к воровству и выпивкам со старыми друзьями. Стоит процитировать хотя бы письмецо, которым «толстая жена» однажды порадо­ вала своего ученого мужа. «Объяснительная записка товарищу Лобанову Д. от Ивановой Г. Я ни ночевала потому что встретила' .Севу и мы выпили и он сказал, что я зазналася и забыла старых друзей и мы пошли к Сони и потом я ни помню чего было. Подпись: «Иванова». Только полным отсутствием чувства меры можно объяснить все эти странные выверты в судьбе героя, которому А. Драбкина от­ кровенно сочувствует и даже сентименталь­ но им восхищается. Честно говоря, обидно, что в повесть вплетена подобная безвкус­ ная выдумка: тем более, что к основному содержанию повести все эти дурные аффек­ ты касательства не имеют. Наоборот, они мешают, отвлекают чита­ теля от главного, от правды центрального образа, от той поэзии, которой пронизано все повествование о Маше. Просчет Аллы Драбкиной поучителен, ибо недоверие к правде и простоте, погоня за мелодраматическими ухищрениями встреча­ ются отнюдь не редко. Приведу еще только один пример. Рядом с Машей из повести А. Драбкиной встает еще одна Маша. Тоже воспитатель­ ница, которая настойчиво стучится в маль­ чишеские сердца и старается пробудить в них доброту. Об этой второй Маше расска­ зал Семен Ласкин в повести «Абсолютный слух»1. Давно известно, что совпадение сюжетов и героев в литературе отнюдь не обязатель­ но вызвано подражанием. Это может быть и знамением времени, доказательством важности, распространенности, типичности1 1 «Октябрь», 1973, №№ 10— 11. '1 . Сибирские огни № 3. изображенных характеров и обсуждаемых проблем. В данном случае дело обстоит именно так. Поэтому я убежден, что Ласкин писал совершенно независимо от Драбки­ ной, хотя некоторое сходство бросается в глаза. И значение героини в нравственном пробуждении подростков, и ее конфликт с руководством (у Драбкиной — начальница лагеря, у Ласкина — директор школы), и —■ к сожалению — многочисленные беллетри­ стические ходы во имя того, чтобы повесть «интересно» читалась. Пафос повести, безусловно, привлекате­ лен, хотя и откровенно вторичен. Еще в из­ вестном кинофильме о школе «Доживем до понедельника» было провозглашено, что счастье имеет в своей основе взаимопонима­ ние людей. А вот рассуждение героини Ласкина: «В какой-то момент мне понадобилось ре­ шить: что же такое доброта?.. Добрый че­ ловек,^-ответил мне... Януш Корчак,— это такой человек, который... понимает, каково другому, умеет чувствовать то, что чувству­ ет другой». Вся повесть написна как иллюстрация этой мысли, и автор занят, к сожалению, не художественным исследованием жизни, а конструированием таких сюжетных ситуа­ ций, которые бы сочетали убедительность с занимательностью. И сентиментальные ме­ лодраматические эпизоды стремительно сме­ няют друг друга. Талантливый журналист Виктор Лавров по легкомыслию расстался с любимой жен­ щиной, не ведая, что она беременна. Но, к счастью, через десять лет он вновь случай­ но встретился с Машей, радостно опознав в ее сыне свою собственную ребячью фото­ графию. И сам Лавров вырастал без отца, не осоз­ навая, что всем лучшим в себе обязан ма­ тери. В суете столичной жизни он даже не проявлял к ней обычного человеческого вни­ мания. И вдруг катастрофа: над матерью нависла смертельная опасность. Только тог­ да Лавров понимает всю силу ее самоот­ верженной любви и всю меру своей ответст­ венности перед ней. Но, к счастью, опу­ холь оказывается не злокачественной. Мальчик, измученный грубыми и жестоки­ ми сверстниками, пытается отравить себя. Но, к счастью... Не буду перечислять всех бесчисленных сюжетных перипетий, выстро­ енных по одной хорошо известной схеме, превращающей подлинные жизненные дра­ мы в средство пощекотать нервы читателя. Занимательность при этом выигрывается, а вот убедительность... К тому же и отри­ цательные герои повести логикой мелодра­ матического мышления превращаются в картонных злодеев. Основной из них — ди­ ректор школы Прохоренко — ради своей докторской диссертации стремится внедрить в современное учебное заведение культ си­ лы, палочной дисциплины, не рассуждающей исполнительности и в своих планах заходит так далеко, что ставит во главе школьного самоуправления вчерашнего уголовника. Этот озлобленный парень и расправляется с учениками, безнаказанно пуская в ход ку­ лаки и даже выстригая у непокорных пучки