Сибирские огни, 1975, №3

запно, как и положено впервые, пришла любовь. Римка Братенева только что была «дол­ говязой, тонконогой, «ескладной» — и вдруг он открывает, что ему хочется говорить с ней торжественными пушкинскими стиха­ ми: «Чистейшей прелести чистейший обра­ зец». Он твердо знал, что стыдно ждать «девчонку», и вдруг обнаружил, что ему хочется, очень хочется ждать ее, а потом долго идти следом и смотреть ей в спину. Он даже испугался того, что ему причуди­ лось: когда Римка выходит из дому, улица может вспыхнуть и накалиться, все вокруг становится «не так». И вот у Дюшки, чувства которого вне­ запно обострились и утончились, начинается новая жизнь. В. Тендряков ведет своего героя дорогой открытий, и на этом строится сюжет пове­ сти, одновременно естественный и хорошо организованный, очень достоверный и стро­ го продуманный, целеустремленный. Из са­ мых разных, самых пестрых впечатлений неизбежно извлекаются уроки подлинного гуманизма, ибо вся атмосфера социалисти­ ческого бытия пронизана человечностью, справедливостью, чистотой и энергией люб­ ви к людям. Что Дюшка знал раньше о своем отце Федоре Андреевиче Тягунове? Знал, что отец деловит и упорен, говорит шумно и веско, в решениях категоричен, в поступках стремителен. Знал, что отца в поселке ле­ созаготовителей уважают и даже побаива­ ются, ибо «в нем постоянно нуждаются». А он «заседает, командует, ремонтирует, ру­ гается, хвалит, обещает надбавки». Дюшка был доволен своим отцом, и гордился им, и сам его побаивался. А когда в мире начались «перевертыши», Дюшка узнал об отце и нечто новое, от че­ го стало ему обидно и грустно. Старший Федор за ¡всю его жизнь один единственный раз подарил жене скромный букет белых нарциссов. И было это еще за­ долго до того, как открыл глаза младший. А потом у инженера Тягунова никогда не появлялось такой потребности. «Краны, тя­ гачи, кубометры». И понял Дюшка, что в этой поглощенности делом, вытеснившей за­ боту даже о ближних, есть какая-то ущерб­ ность, дисгармония, несовременность, не­ правота. Он вспомнил странные слова матери: «Наш отец любит ковать счастье несчастным на их головах. Не заметит, как человека в землю вобьет от усердия». Вспомнил и даже осмелился выступить в ро­ ли советчика: «Пап! Тебя просят — не де­ лай! Слушай, когда просят». Заново открылась Дюшке и добрая муд­ рость матери, тоже очень занятой, перегру­ женной, измотанной, но всегда вниматель­ ной к людям. Так, отталкиваясь от своего опыта, Л ю т­ ка выносит за пределы квартиры заповеди справедливости и добра. А там, за порогом, поселковая улица, на которой безраздельно командует «самый сильный среди ребят — Санька Ераха»... «Санька всегда выдумывал странные игры». Он привязывал на веревку живую кошку и бросал ее, как мяч. Глотал живых пескарей и лихо убивал лягушек. Изобретая все новые формы словцо бы бес­ цельной жестокости, он в то же время знал свою цель —пусть те, кто слабее его, дела­ ют также. Пусть подчиняются его воле. Ина­ че— расправа. Терзая кошек и умертвляя лягушек, Санька — сознательно или бессо­ знательно— стремился лишить своих свер­ стников человечности, растлевал их веру в добро и благородство. И прозревший, вне­ запно озаренный обостренным, чутким вос­ приятием жизни, Дюшка догадался об этом ■и твердо сказал: «Не тронь человека». В. Тендряков убедительно показывает, как подросток взрослеет, как обретает силу его первое чувство, как появляется в нем есте­ ственное стремление понять «прекрасный и коварный» мир, поражающий его контра­ стами, неожиданными сочетаниями самых противоположных явлений, качеств, поступ­ ков и намерений. И оказывается, что первая пробудившаяся любовь и первые, в муках и сомнениях получаемые знания о жизни, со­ четаясь в основы его будущего мировоззре­ ния, совместно ведут Дюшку к гуманизму. К гуманизму воинственному, активному. Его столкновение с Санькой становится не­ отвратимым, и пусть эта первая битва вы­ глядит для взрослых всего лишь бессмыс­ ленной, дикой дракой, чуть ли не хулиган­ ством, сам Дюшка понимает, что это нача­ ло настоящей жизни, в который он научит­ ся никогда не уступать злу, подлости, бес­ сердечию. Под влиянием школы Дюшка искренне восторгается, что «маленькая голова» чело­ века Бмещает в себя всю вселенную — миллиарды звезд, миллиарды галактик. От восторга и удивления один шаг к понима­ нию величия человека, к мысли о том, как нужно уважать каждую личность; особен­ но тех, кто «устает, чтоб другие жили», и как хорошо жить, уставая ради других. История дружбы Дюшки и Миньки, сла­ бого, несчастного, страдающего от нужды, семейных неурядиц, собственной робости, помогает формирующейся мысли Дюшки превратиться в действие, стать поступком и тем самым выявить свою реальную цен­ ность. Дюшке радостно, когда он может сказать: «Тебя не дам, Минька, в обиду», когда его стремление «любить и жалеть все на свете» вдруг обретает ясную целеуст­ ремленность. Осознание необходимости по­ мочь другому человеку так пронизывает все существо мальчишки, что он оказывает­ ся способен повлиять на старшего Тягуно­ ва. Когда отец Миньки одиноко коротает ночь в тяжелых раздумьях о раненом сыне, Дюшка спешит ему на помощь, а Федор Андреевич внимательно и серьезно разгля­ дывает своего мальца, так быстро повзрос­ левшего и даже дающего ему урски состра­ дания. Но в отношениях с Минькой Дюшке и са­ мому суждено обнаружить нечто неожидан­ ное, раскрыть очередной «перевертыш». В борьбе против Саньки союзником Тягунова становится именно Минька, «самый мелкий по росту, самый слабый из ребят». И от