Сибирские огни, 1975, №3

Попович быстро освободилась от привяз­ ных ремней. Она. пыталась сбросить «фо­ нарь» над головой, чтобы вылезти из каби­ ны. Он не поддается. «Значит заклинило». И ручка аварийного сброса также не сра­ батывает. «Что же делать? Неужели это все? Конец!!» Едкие пары керосина, дым больно режут глаза. Но сквозь пелену тумана она увиде­ ла Кабрелева. Он с силой надавил на кар­ кас. «Фонарь» затрещал, и в нем образова­ лась щель. Попович и сама не помнит, как очутилась на спасительной для нее земле. По летному полю аэродрома, к горящему самолету мчались пожарные и санитарные машины. Попович стояла у бетонки взлетной по­ лосы, потрясенная всем случившимся, и бо­ ялась пошевелиться. Ей еще не верилось, что она жива и невредима. Голова кружи­ лась, и земля уходила из-под ног, как на палубе корабля во время шторма. Молча подошел угрюмый командир части. — Со вторым рождением вас, товарищ Попович. Она едва поняла, что он сказал, уши у нее будто были заткнуты'ватой и от холод­ ного озноба пробивала дрожь. — А вас, Петр Филиппович,—обратил­ ся он к Кабрелеву,— и не упомню, с каким рождением поздравлять? Кабрелев только молча пожал плечами. ...А через несколько дней заслуженный летчик-испытатель Кабрелев снова, в кото­ рый уже раз, уверенно подымал в воздух новый сверхзвуковой истребитель. И когда кто-либо из его нелетающих друзей выра­ жал удивление, он говорил: — У каждого своя работа... * * * После аварии долгой, бессонной ночью Марина Лаврентьевна лежала с открыты­ ми глазами в тяжелом и мучительном раз­ думье и переживала прерванный взлет. Все действия ее тогда на взлете были правиль­ ными, но почему случилось такое? И ей ста­ ло вдруг очень страшно... Такого чувства она не ощутила тогда, днем. Страх почему- то решил ей напомнить о себе именно сей­ час. Страх возникает тогда, когда ты не в силах ответить себе, что же произошло с самолетом? Анализ всего происшедшего за­ водил ее в безответные «тупики», и мысль была беспомощна убедить в тех предполо­ жениях, которые она выдвигала перед со­ бой в поисках ответа. Но как же все-таки она справилась с неуправляемой машиной? Что ей подсказало, чтобы она поступила только так, как в данном случае, сажая не­ послушный самолет? Никто не мог ее уп­ рекнуть в нарушении предписанных инст­ рукций,— ни Кабрелев, ни летная комиссия. И все же то, что с ней произошло, должно было дать ответ для тех сотен людей, ко­ торые завтра сядут за штурвал такого же са молета. Что же произошло с двигателем? Почему он потерял силу тяги и самолет очутился на грани катастрофы? Во время разбега выключился форсаж, а створки выходного сопла остались открыты­ ми. Тяга резко упала, примерно на с&рок процентов, и тяжелый сверхзвуковой само­ лет не мог удержаться в воздухе/ потерял скорость, очутился на земле. Когда летная комиссия тщательно про­ анализировала данные записывающей аппа­ ратуры и объяснительную записку летчика, то пришла к выводу, что если форсаж вы­ ключается во второй половине разбега са­ молета, то даже самый опытный летчик мо­ жет не заметить этого выключения и не при­ мет надлежащих мер по прекращению взлета. Решение комиссии было единогласным: продублировать систему закрытия и откры­ тия створок выходного сопла. И полетели телеграммы Генеральному конструктору на срочную доработку несо­ вершенной системы. Все кажется так просто. Сколько раз уже все начиналось и повторялось!.. Она набра­ ла высоту, какую требовало задание, сде­ лала балансировку самолета по продольно­ му -и поперечному каналу управления. Все нормально. Теперь надо включить все гидроусилители и выждать при нейтраль­ ном положении штурвала, наблюдать за «поведением» самолета... А теперь несколь­ ко скольжений. Развороты: влево, вправо. Штурвал на себя. Полет на минимальной скорости. Самолет ведет себя вполне нормально. Теперь разгон. Включается форсаж, само­ лет все увеличивает скорость. Надо выпол­ нить «дачи», то есть отклонять рули то в одну, то в другую сторону и при этом сле­ дить за поведением машины. Позади второй звуковой барьер. Но что это такое? Самолет слегка вздрогнул, и тут же началась бешеная тряска. Попович ре­ шает: «Немедленно убрать газ и идти на посадку... Но зафиксировали ли приборы тряску?» Да, тряска зафиксирована, и длилась она всего 6 секунд, а показалась вечностью... Пальцы немеют, сжимая ручку управле­ ния. Вокруг черное с синевою небо, «пото­ лок», выше — стратосфера. «Надо выклю­ чить двигатель и снижаться, а у земли, как указано инструкцией, запустить снова дви­ гатель и идти на посадку». Самолет, касаясь земли, вздрагивает кры­ льями, как птица после долгого и утоми­ тельного перелета, а испытания длились чуть больше часа. Но по напряжению их не сравнить пи с одной нагрузкой, какую мо­ жет испытать человек на земле. Стратосферные высоты и сверхзвуковые скорости требуют от летчика особой подго­ товки, Идмеют свою специфику при выполне­ нии задания в полете. Прошла такую под­ готовку, конечно, и Марина Лаврентьевна Попович, готовясь к побитию мирового ре­ корда по высоте на сверхзвуковом самолете. Полеты, полеты, полеты, ежедневные и на­ пряженные. Отдыхала она только четыре