Сибирские огни, 1975, №3

О праве на бессмертие Память возвращает меня к немыслимо тяжкому дню похорон. Я взбунтовался тогда, не услышав в речи нового секретаря поселковой парторганизации главного — благодарных слов о самоотверженной ра­ боте моего отца. Ведь отдал отец все, что мог,— свою жизнь-—людям, их счастью. Доказательством этого — книга, в которой ничего не приду­ мано. В этом ее сила. В этом и ее слабость. Домысливать что-то я не посмел. Многих людей, которых встречал мой отец, уже нет в живых. Скон­ чался во время войны бесконечно добрый, но душевно слабый путаник Кузьма Петрович Воронин. На чернитовском кладбище похоронен и его сын Василий. Был он не без таланта, писал стихи, но жил трудно, бес­ толково, никогда не умел трудиться. В бесконечных скитаниях заболел туберкулезом, истаскался, а после начала войны уехал к отцу с матерью в Чернитово и там угас. Смертью храбрых пал в боях за Украину Михаил, ставший сначала сельским учителем и директором, а потом политруком. О других брать­ ях моего отца — Григории, Андрее и Сергее —речь шла в первой главке. Пятый брат —Николай —живет в Сухуми. Сестра Аграфена обоснова­ лась в маленьком подмосковном городишке. На ее руках ушла из жиз­ ни мать Агафья Тихоновна, достигшая очень преклонного возраста. При­ мечательно, что в последние минуты она звала не сыновей и не родную дочь, а Проску — свою любимую невестку. Затерялись следы Андрея Петровича Воронина — неистового члена комитета бедноты. В конце двадцатых годов уехал он из Чернитова и больше не подавал вестей. К сожалению, нет сведений и о некоторых других людях, повлиявших на судьбу моего отца: кто уехал неизвестно куда, кого раскулачили. Чуть подробнее известна жизнь бывшего актив­ ного участника кулацкого мятежа Григория Борбашова. В первые годы Советской власти он рьяно поддерживал зажиточных хозяев. Однако во время коллективизации «перестроился», стал «поддерживать» колхозы, втерся в доверие к местным властям и даже вступил в партию. Это от­ крыло ему путь к должности налогового агента, потом председателя сельсовета и руководителя ряда колхозов. Лишь после войны был разоб­ лачен как участник кулацкого мятежа и изгнан из КПСС. Незадолго до смерти связался с церковниками. Путь закономерный: кулацкий при­ служник—христолюбивый агнец. Сведения о нем прислал заместитель директора чернитовской вось­ милетней школы Анатолий Степанович Минаев. Получил я письмо и от начальника листопрокатного цеха на заводе «Амурсталь» Модеста Лаврентьевича Гапуника. Сейчас он уже вышел на пенсию. Но в середине 1973 года еще продолжал работать, и о нем похвальные слова были напечатаны в газете «Правда». Отмечались его многолетние заслуги руководители-коммуниста, который для многих по- прежнему оставался «батей»; но теперь он и по возрасту годился моло­ дым прокатчикам в отцы. Как и А. С. Минаев, Модест Лаврентьевич прочел рукопись и сде­ лал частные замечания, которые внесены в текст. Кроме того, он справед­ ливо заметил, что надо бы показать «труднейшую работу партийной и профсоюзной организаций, хозяйственных руководителей по созданию коллектива цеха, его воспитанию». Возразить против этого нечего. Конечно, надо бы!.. К сожалению, отец не успел закончить своих записок, а без его личных живых воспо