Сибирские огни, 1975, №3

по цовшик —это же необходимость кантовать и ровнять листы, в каждом из которых несколько пудов. И не раз, не два кантовать, а всю долгую- предолгую смену. Не случайно, оберегая женщину-мать от дальних тра­ гических последствий, никто даже в мыслях не допускал, чтобы ставить женщин вальцовщиками. ц Я готов был ответить непреклонным «нет», но Фаина с такой моль­ бой и такой надеждой смотрела на меня, что не хватило духу произнес­ ти это резкое слово. — Ты хоть представляешь, чем рискуешь? — спросил я. Фаина, не опустив от смущения глаз, очень по-взрослому ответила: — Другие искалечили бы себя, а я не из слабеньких. Со мной ниче­ го не случится ни теперь, ни в будущем... И вы знаете: слов на ветер не бросаю. Я, в конце концов, согласился взять ее в бригаду, но сказал: — Просить о переводе начальство ты будешь сама. Иди к обер- мастеру. Лицо девушки сразу стало печально-серым, пепельным. — Откажет он, как пить дать, откажет. Вы бы сами предложили на пятиминутке. Ну что вам стоит?! Вам работать со мной, вам и веры больше. А? Я очень прошу вас, дядя Ваня. Ну, пожалуйста!.. Она впервые меня назвала так: дядя Ваня. Прозвучало это очень по-родственному, и я не мог устоять. Во время первой же пятиминутки я в который раз потребовал, чтобы мне дали постоянного вальцовщика. — Опять ты долбишь свое. Нету у нас свободных вальцовщиков. Сколько можно повторять это? —ответил обер-мастер.— Учи сам, кого ни то. Молодые, которые работают с тобой, должно быть, не зря хва­ лят тебя. Фаина сидела позади, у двери, но я вдруг почувствовал на себе ее горячий, умоляющий взгляд. И хотя, отправляясь на пятиминутку, дал слово даже не заикаться о ее просьбе и клял себя за недавнюю глупую уступчивость в разговоре с нею, сейчас, сам не зная как, выпалил: — Дайте мне Меринову. Фаину Меринову. Вероятно, все решили, что ослышались. А в следующий миг грох­ нул хохот. — Фаю? Ха-ха-ха... Вальцовщиком?.. Ну, учудил... Общее веселье прервал обер-мастер. — Хватит! —прикрикнул он.-—Будем считать, что ты, Воронин, не говорил, а мы не слышали.—И посмотрел на карманные часы: — К де­ лу, товарищи, к делу!.. Я сидел пристыженный. А Фаина — та и вовсе убежала из красно­ го уголка. На следующий день я разыскал ее перед сменой, собирался подбод­ рить, но она упрямо вскинула голову и раздельно, со злостью произнесла: — Сегодня сама встану и скажу — назначайте на новую работу! Над вами посмеялись. Пусть посмеются теперь и надо мной. Только не отступлюсь я. А за вчерашнее извините, дядя Ваня... Обещание она сдержала. Едва началась пятиминутка, Фаина вы­ ступила вперед, к столу, где сидел обер-мастер. Но решимости у нее по­ убавилось. Ведь был перед нею не я один, но большинство бригадиров и инженеров цеха. — Вы можете опять устроить потеху,— голос ее вздрагивал и вот- вот мог сорваться в крик или в плач.—А он, дядя Ваня, вчера вместо меня выступал. Это я его упросила-умолила выступить! Она была упрямым и знающим себе цену человеком. Сурово свела брови, голос приобрел металлическую резкость: — Предупреждаю: все равно добьюсь своего! Мужская работа? Тя-