Сибирские огни, 1975, №3

когда устанешь до одури, мудрено ли не расслышать команду, нажать не тот рычажок или подать многотонный слиток дальше, чем нужно. В счастливом случае задержка в работе бригады там, внизу. А если удар по станине или, того ужаснее,—несчастный случай? Девушки, однако, редко допускали промахи. Удивлявшие меня вы­ носливость, терпение, аккуратность — это словно родилось с ними. И еще одно запомнилось: среди девушек не было ни одной, которая довела бы себя до дистрофии, как это случалось с париями. На работу и с работы шли опрятные, отстиранные, хотя не было у них нарядных платьев и но­ сили они, как большинство из нас, фуфайки. Правда, были эти фуфайки подогнаны по росту, по фигуре, и право же, щеголихами казались всту­ павшие в пору зрелости амурсталевские невесты. О двух девушках я хочу рассказать подробнее. Фамилии первой не помню. Да и мало кто называл ее по фамилии. Цыганочка да цыга­ ночка. Она и сама привыкла к этому прозвищу. Росточком была — ну как тоненькая лозинка рядом с пирамидальными, метров по двадцать тополями. Личико маленькое, смуглое, глаза не просто черные, а словно синим туманцем подернутые. Вправду, на цыганочку похожа. И темпе­ рамент цыганский. Не идет, приплясывает и все со смехом. Однако при­ плясывать—это ведь в свободное время. А на работе, особенно от мото­ ристки, совсем иные качества требовались: терпение, внимательность. Определяя цыганочке профессию, учитывали, вероятно, уж очень малень­ кий росточек. Но явно не выдерживала девчушка однообразной работы. Синий туманец-поволока в глазах сгущался, веки сами собой смыкались. Тормошили ее, крепкими словами приводили в бодрствующее состояние, на пятиминутках стыдили —все без толку. А однажды после очередного нагоняя поднялась она и не без дер­ зости заявила: — Все как сговорились: сонная, мол, тетеря... А что я — хочу спать? Не хочу я спать, и вообще не желаю оставаться на такой сонливой ра­ боте. Мне живое дело подавай. Чтобы каждая жилочка плясала. К бесу все! Пусть самая грязная и тяжелая работа, но только по моему характеру... — Живую, значит? А если уголь вручную тачкой возить? Может, и на такую пойдешь? — смеха ради предложил кто-то из рабочих. — А что, думаешь, испугаюсь?.. Согласна и уголь возить, не ма­ ленькая. Тут уж засмеялись все, кто был на пятиминутке. А Дюмин, хмык­ нув, распорядился: — Ну и поставь ее, мастер,—раз такая храбрая — поставь ее на уголь. Поглядим, надолго ли у нее спеси хватит. Дюмин он и был Дюминым. Не любил начальник цеха людей. Дело было не столько в самих его словах, а прежде всего в том, как он ш сказал,— со злорадством и явным желанием унизить девчушку. Ведь с подвозкой угля к печам справлялись далеко не все мужчины. Но к моей — и не только моей —откровенной радости, просчитался- Дюмин. Цыганочка оказалась на редкость упорной и трудолюбивой. Ка­ тая тачку с углем, она подбадривала себя прибаутками. У нее постоянно был запасец топлива. Любую свободную минуту цыганочка использова­ ла, чтобы подмести в кочегарке. На окна поставила цветы, а летом при­ носила сорванные на территории завода фиолетовые медуницы, позднее —ромашки или алые саранки высаживала на1запасную горку угля И опять все — с песнями, с шутками. Любо-дорого было зайти в ко­ чегарку. — У тебя здесь стало прямо как в саду,— похваливали прокатчики. Молодые парни вертелись возле смазливой девчушки, на глазах ста­ новившейся девушкой. И не засиделась в невестах цыганочка. Еще не