Сибирские огни, 1975, №2

— Я здесь воевал, пан 'Гурчин, да недолго,—Он наклонился, при­ поднял штанину, и я услышал щелчок о кожаный полый протез,—На марше —пушка упала и раздавила ногу. Я предложил ему приехать в Радом, пообещал лошадь под седлом и хорошего проводника, имея в виду Тадеуша Драма. Оказалось, что колонисты знали Крефту, кланялись ему нехотя, принужденно, а Та­ деуш и вовсе повернулся к нему спиной. Мне сказали, что Йозеф Крефта ■—ростовщик, ссужает деньгами под высокие проценты и ведет свое страховое дело. Верно, он хочет дождаться, когда цена участков поднимется, и перепродать их с барышом. Опасность велика, хотя и тешила мысль, что в Радом уверовали не одни безвыходные бедняки. Не продам я, продаст Михальский, да и как не продать, если гражданин Америки явился с деньгами и хочет купить то, что продается! Я тянул с продажей, непредвиденно распа­ лял этим Крефту, а когда стало невозможно откладывать совершение купчей, я обратился к Хэнсому. — И продайте землю поляку, если он ее хочет,— решил Хэнсом, не дослушав меня,—Пусть возьмет хоть и восемь тысяч акров. — Если мы начнем продавать тысячи акров в одни руки, у зем­ ли окажется два хозяина, мистер Хэнсом. Владелец тысячи акров по­ вернется к нам спиной, он, пожалуй, потребует с нас плату за пропуск поездов по своей земле. — Составляйте чертежи и купчие так, Турчин, чтобы интересы компании не пострадали. Землю надо сбывать, сбывать, пока Вашинг­ тону не пришло в голову обложить продажу высоким налогом,—Труд­ но было в этом человеке признать маттунского Хэнсома, вороватого толстяка: неуверенность держалась, пожалуй, только в поросших ры­ жим волосом пальцах, он трогал ими разбросанные по столу предме­ ты, бритую щеку, подбородок, брелоки и черную тесьму по бортам сюртука. Сбывайте землю, Турчин! Гоните ее хоть милями, компании нужны деньги сегодня; поезда уходят без пассажиров, у людей нет и гроща на билет, чтобы подохнуть подальше от дома и быть похоро­ ненными на казенный счет. Крефта настаивает на 20 процентах льготы при покупке более 400 акров,—зашел я с другой стороны. — Но он вкладывает наличность! — Крефта разделит землю по 20 и по 10 акров и продаст, только бы нажиться. — И пусть наживается! Чем больше денежных людей, тем лучше. Через несколько дней он известил меня, что двойная льгота возмож­ на, но все дела с продажей за наличные двухсот и более акров земли пе­ реходят к нему, с сохранением за мной, в этих случаях, половины комис­ сионных. («Вы правы, Турчин, крупных землевладельцев компания долж­ на знать в лицо: кто они, зачем забираются в иллинойскую глушь?..»). Крефту мы с Тадеушем изрядно еще поводили, и он поопасался брать за наличные, купил 600 акров в рассрочку и не близко от Радома. Крефта вовремя вносил плату за землю — в 1874 и в 1875 году,—- не трогал ее ни топором, ни мотыгой, мы уже стали забывать о нем, и напрасно... В ноябре умерла дочь Винцента Ковальского. Отец сколотил узки! гроб: Дудзик и Малиновский стояли рядом, с плотницким инструментом но Ковальский все сделал сам, и когда пришел час, поднял гроб на пле чо. Он шагал без шапки, высоко, как по пахоте, поднимая ноги, обняв р\ кои гроб и прижав голову к некрашеной доске, будто прислушивался, щ пошевелится ли, не позовет ли отца с матерью их Стефа. Седой с юны; лет, терпеливый сельский работник, он первый начал рубить избу, пер