Сибирские огни, 1975, №2

рявленные пулями и потемневшие от дыма. Часом позднее Грант оста­ новился у валуна, под которым укрылся от ноябрьского ветра ранен­ ный в плечо Балашов, и, глядя на верзилу, спросил, почему они, не по­ лучив приказа, бросились на крутизны Миссионер-ридж. Балашов уз­ нал командующего, но не поднялся с земли, он потерял много крови. «Повернуть назад было для нас, что провалиться в преисподнюю,— сказал медлительный Балашов.—Стоять там, где мы стояли, было не лучше; мы и поползли... В конце концов оказались на вершине, перева­ лили гору и—вниз...» Наша победа на Миссионер-ридж деморализовала армию Брэгга, открыла Шерману путь на Атланту, на Джорджию, к океану,—ее и считают поворотной в нашей большой войне. Моего имени не нашлось среди повышенных: ни тогда, ни позднее, после Баззар-друст, после боев при Ресаке, Чаттахучи, на горе Кинисоу или в Джорджии, куда я двинулся вместе с Шерманом. Но что в том нужды; Надин со мной, и уже нет гувернеров наставлять нас, рядом черные полки, сражаются отважно, все в большем числе; Бюэлла прогнали из армии, а весь наш рейд с Шерманом был торжеством моей р у с с к ой , как ее назвали афинские судьи, войны. Я получил свое сполна —сыновнюю любовь волонтеров, дружбу ротных и полковых, нежность Надин, взгляд ее серых глаз, способный поднять меня с земли даже и при ранении. Я и становился ее недужным солдатом, лазаретным страдальцем: при двух ранениях, при солнечном ударе в Джорджии и при лихорадке у Чаттахучи. Ранило меня оба раза счастливо, навылет, ружейными пулями, и я недолго отлеживался. Хотя война и склонялась медленно в нашу пользу, неприятель опять стоял у Вашингтона. Генерал Шерман причинил значительный ущерб Конфедерации во время нашего похода через Джорджию к Са­ ванне, к берегу Атлантика, но уничтожь он армию генерала Худа, и ущерб этот превратился бы в катастрофу для Юга. Юг ответил на про­ кламацию Линкольна ужесточением рабства, бойней у форта Пилоу, где были казнены сотни негров,—узревший призрак поражения, Юг вымещал свою ярость на рабах, предпочитал отдать их небесам, но не янки. И в эту-то пору Север снова вступил на ухабы компромиссов; армии Севера подарили политикам первые освобожденные штаты, а политики повернули свои упряжки и покатили вспять. Солдат завоевал Арканзас и Луизиану, за каждую милю плачено небывалой кровью, а политики видели в этих штатах заблудших агнцев, покаянных сыновей, проказников, которым и на колени-то становиться не надо,— хватит и простого извинения, сказанного невнятно, в землю, так что и не понять, извинение ли это или новое проклятие. Князьям мятежа, врагам сво­ боды до черной плесени фамильного склепа, объявлялось прощение, только бы они на словах признали отмену рабовладения и вполголовы, небрежным кивком, поклонились Союзу. Мы нагляделись на этих иезуи­ тов еще в Миссури; уступая силе, они бормочут слова лояльности, а глаза налиты желчью, в виски стучит мятежная кровь, и, кажется, сторонним слышно, как она ударяет короткое слово: ме с т ь ! Народ освобожденного штата снова отодвинут вельможной рукой, негр и бе­ лый бедняк не допущены к избирательной урне, выборы те же, сотня­ ми тысяч солдатских жизней куплена не свобода, а новое рабство. Я шел по этой земле вместе с солдатом, мы двигались, словно по болоту, клали кровавую гать, пробивали напрасную дорогу, за нашей спинои болото смыкалось, и вот уже оно вчерашнее, бездонное, предательское. Признав прокламацию президента, рабовладелец не давал воли чер­ ным свободными делались только те, кто бунтовал, рискуя жизнью, вступал в полки Севера. Юг разлагал и наших офицеров, прельщал