Сибирские огни, 1975, №2

штаны и рубахи. Большинство распоясанные, без картузов и в лаптях. Провожать беглецов собралось чуть ли не все село. Матери и жены выли в голос, шныряли ребятишки, пытаясь передать старшим братьям котомки с едой. То же делали и матери с женами. И тогда комиссар, приказав своим красноармейцам-кавалеристам оттеснить толпу объя­ вил, что всем, кто хочет проститься, такая возможность представится в городе перед отправкой. Раздалась команда «смирно!», услышав кото­ рую, умолкли все чернитовцы. Впрочем, в следующее мгновение шум стал оглушающим, и команду «шагом марш!» разобрали разве что сто­ явшие в строю. А ночью к моему отцу пришли незваные гости и вполголоса о чем-то умоляли. Я слышал, что он сначала отнекивался, но не очень решитель­ но, а потом ушел вместе с посетителями. Утром он был сам не свой и чем больше ершился, тем очевиднее было, что он растерян и напуган. А через неделю его неожиданно вызвали в Шацк, и отец сказал: — Вот и все, достукался-таки... Я видел, он вот-вот заплачет, и хотя не знал причину, но почему-то решил, что между вызовом в Шацк, готовыми пролиться слезами и той ночью, когда приходили к нам гости, существует прямая связь. Отец, однако, не заплакал. Он только потоптался возле матери, сры­ вающимся голосом пролепетал: — Ты уж того... Ты прости уж меня... Должно быть, плохой я был муж тебе и отец детям... Ну что ж, живите без меня... Бог терпел и нам велел... А я что ж, я виноват... — Ты будто умирать собрался, дуралей,— сердито ответила мать.^ Или с ума сходить начал? Проваливай в свой Шацк, раз кличут. Да чтоб к вечеру дома был, слышишь? —уже вдогонку отцу крикнула она. А через малое время в избу к нам набилось порядочно народу. — Попутал нас лукавый,— виновато говорили матери мужики.— Убедили, вишь, справки написать, а его чегось-то вызвали... Хорошо, если по какой другой надобности. А если из-за справок? Мы уж посо­ ветовали Кузе-то, чтобы не сознавался ни в чем. Время уж больно кру­ тое, к стенке могут запросто поставить за такие дела. — Этой напасти нам только и не хватало! — побледнев от страха, воскликнула мать.— Какие справки? — Он, Кузьма Петрович, неужто ничего не открыл тебе?.. Он справ­ ки дал нашим сынкам, что их-де силком в армию взяли. Ну, это на гот случай, если попадут они в плен, тогда справка оправданием будет... Тайно делали, а оно выплыло. Узнал, бают, секретарь партии Муравьев. Донес в Шацк... Тебе бы с детишками твоими броситься этому злыдню Муравьеву в ноги, чтобы он забрал свой донос: ошибка, мол, получи­ лась. Наговор. Ты поторопись, а то, не дай бог, опоздаешь, убьют Кузю... Его, правда, не в ЧК вызвали, но там и ЧК, в Шацке, а в нем шутить не любят. Мать подняла на руки младшую, Грушу, еще не научившуюся хо­ дить, и шагнула к двери. От нее шарахнулись, иначе бы она столкнулась с кем-нибудь. Мы с Гришком двинулись следом, взяв за руки Васю, у ко­ торого обострилась трахома и глаза заплыли гноем. Коля и Миша шли за нами. Было уже совсем темно, когда добрались мы к избе члена волост­ ной партийной ячейки и председателя волостного исполкома Трофима Муравьева. Мать резко постучала в дверь, и каждый удар больно отда­ вался у меня в груди. Нам долго не открывали, видимо, успели заснуть. Потом донесся голос жены Муравьева: — Кто там? Мать ответила.