Сибирские огни, 1975, №2

И опять дядя усмехался, но совсем не весело, а упрямо и зло. Что ж, он и прежде был смелым. Поэтому и уехал на сторону вместе с семьей. При всей ненависти к нему я невольно восхищался теперь его неуступ­ чивостью в споре с дедом и страшился за него. Ведь по селу ходили упорные слухи, что скоро наступит, наконец, полный порядок. Времен­ ное правительство передаст власть правительству постоянному, избран­ ному Всероссийским Учредительным собранием. А на это собрание бу­ дут посланы делегаты от всех партий. Чтобы определить, кто поедет, надо провести голосование. Разговоров об этом было — всех не переслу­ шаешь. Иногда словесные несогласия перерастали в драки. Часто соби­ рались сходки, на которых выступали представители разных партий. У нас, у Ворониных, мнения разделились. Мой отец и дядя Андрей стояли за большевиков. А вот дед Петр Сидорович большевикам не ве­ рил, братства и равенства не признавал. — Глупости все это,— упрямо твердил он.— Дети у одной матери, и то неравные. Одного сына мать больше любит, другого меньше. Один сын умный, другой глупый. А в народе равенство, что твой локоть: бли­ зок да не укусишь. Никогда богатый не сравняется с бедным, ученый с неучем, умный с дураком, трудолюбивый с лентяем, честный с жуликом и вором. Это ваш большевистский бред и вся недолга. Я вас и слушать не хочу. — Ну, а за какую же ты партию будешь голосовать? — спрашивал дядя Андрей. — За какую большинство людей — за такую и я. Куда люди, туда и я. — Может, ты и за царя проголосуешь? — Будут люди за царя-батюшку и я с ними. — Так нет же царя, отрекся он от престола. — Свято место пусто не бывает,— отвечал дед.— Релин или Керин будут царями. А однажды дед приехал с базара и говорит: — Вот я оратора слухал... Ох, говорит так говорит!.. Ни одной лишней щепки. Все ему в ладоши били, ура кричали. Сказывают, он от партии эсеров. Это самая хорошая партия. Наша она, крестьянская. Царь тоже будет наш, крестьянский. И сами крестьяне будут его выбирать. А мне нравились большевики, и не в последнюю очередь потому, что за них были не только мой отец и дядя, а и Иван Абрамович Чесноков, наверняка и Петр Степанович Просанов, то есть люди, которых я ува­ жал за честность и доброжелательность. Доводы же и резкости нелюбимого деда переносились мною и на программу эсеров. Наступил, наконец, и день, когда привезли в Чернитово бумажки от всех партий и стали разносить по избам, вручая взрослым мужчинам. Женщины к голосованию не допускались. Большинство моих односельчан поддержало эсеров. Все ждали, когда будет созвано Учредительное собрание. А вести из Петрограда были странные. Говорили, что Ленина хотят арестовать и он вынужден скрываться, что Керенский готовится разгромить всех большевиков, и что на фронте наши солдаты будто бы все чаще братаются с немцами. А потом вдруг оглушающе прогремело известие о Великой Октябрь­ ской революции, создании Советского правительства во главе с В. И. Ле­ ниным, разгоне Учредительного собрания, бегстве Керенского за границу. Мой отец и дядя оказались правыми. Торжествовали и другие бед­ няки, особенно безлошадные. Иные середняки тоже приняли известие доброжелательно. Однако многие из них предпочитали выжидать, не же-