Сибирские огни, 1975, №2

тень положил и все смотрел, смотрел в нашу сторону. Помнит, где его настоящие хозяева... Ну, ничего, они еще поплатятся, дед с дядей! — пригрозил Михаил, который слыл среди сверстников отчаянным варна­ ком, как звали в Чернитове людей, не гнушавшихся чужим добром. Во­ ровал он, правда, больше яйца, молоко да яблоки. С голодухи воровал. Обращались братья ко мне, словно теперь я стал главным лицом в нашей семье, и это возвысило меня в собственных глазах, и я ненавидел деда той же ненавистью, что и перед отъездом со стройки в Сольцах. Отец решил напомнить о своей родительской власти: — Вы! Не позорьте нашу семью!.. А им чужое добро все равно впрок не пойдет. Бог, он правду видит! — Ты, папаня, все бог да бог,— возразил я, чувствуя молчаливую поддержку братьев.—А они бога не побоялись, бессовестные. И все од­ но им долго не ужиться рядом. Сами сбегут, оставят и дом, и остальное, что захапали. А позора никакого для нас не будет. Добрые люди еще и похвалят, что мы с грабежом не примиряемся. Отец в растерянности не мог выговорить ни слова: не ожидал, должно быть, от меня такого отпора. Только беззвучно открывал и за­ крывал рот. Мать плакала. Т Е Т Р А Д Ь П Я Т А Я О том, как мстили мы Ъсду А мы очень скоро начали тайную войну с дедом и дядей Андреем. Но отец с матерью узнавали о наших проделках лишь тогда, когда за плетнем, перегородившим подворье, начинались крик, ругань, угрозы. Всем было ясно: наших рук дело. Но мы решительно отрицали свою вину. Я ссылался даже на то, как по-хорошему встретился в первый же вечер после приезда с дядей Андреем. Встреча началась и впрямь сердечно, хотя шел я прежде всего по­ видаться с моим любимцем Мальком, обрадованно заржавшим, когда заслышал мои шаги. — Ишь, скотина, а узнает даже по звуку, кто идет,— улыбаясь, проговорил дядя Андрей.—Ты не Ванюшка ли?.. Здравствуй, здравст­ вуй, племянник!.. Он картавил, дядя Андрей, и это первое, что поразило меня. Однако поцеловал крепко, пахло от него привычно, как и от всех мужиков: та­ баком и потом. И сам он был ладный, коренастый. Руки сильные, ловкие, как у Ивана Абрамовича Чеснокова й Петра Степановича Про- санова! Что-то общее было у всех троих: в умных ли глазах, в озабочен­ ных ли усталых лицах. И говорил дядя Андрей, несмотря на карта­ вость, складно. — Вот что значит село. Только въехал, а слушок уже в самой тра- ве-мураве: племяш вернулся. Я тебя и без того бы признал, хотя видел еще младенцем. Брови у тебя отцовы, а так весь в Лёвочкиных, в деда Никифора. — Ну, таким, как дедушка Никифор, я никогда не стану,— возра­ зил я, лаская Малька, который успел сглотнуть лакомство — кусок кру­ то посоленного хлеба — и тыкался в мои ладони мягкими влажными губами,—Дедушка — богатырь. Против него я что? Птичка-синичка, воробей... — Когда-то и он мальцом был. Ты давно ли «уа-уа» кричал, а сен