Сибирские огни, 1975, №2

вались похоже: у обоих не было матерей, а отцы воевали на фронте. За Венькой присматривала тетка, у которой он жил, а за м'ной — доб­ рые люди и заведующая колхозным интернатом, где стояла моя койка. Я любил Веньку —он был ловким, всегда чуть насмешливым, готовым на всяческие проказы, шутки и песни, а раньше, видно, много читал и много знал о Польше. Для своих шестнадцати был довольно высоким, хорошо сложенным, крепким парнем. Именно с ним мы по­ плыли в прошлом году на спор через Бирюсу —кто быстрей. Тогда я у него выиграл несколько метров... И вот теперь, как говорится, «брели мы с ним в молчании высо­ ком» вдоль левого берега реки, полной мутной весенней воды. До паромовой пристани, где стояла одинокая избушка Степаниды, от деревни было пять километров. Высокий скалистый берег с глухой стеной вековой тайги не позволял сделать переезд ближе к деревне. Пришлось устраивать переправу там, где река, делая поворот, выходи­ ла на равнину. Паромом пользовался не только наш колхоз. Ездили на нем жители лесных, упрятанных в тайге, заимок, лесорубы с лес­ промхоза, а время от времени какие-то незнакомые путники, которых никто и никогда о цели их путешествия не спрашивал. Без парома трудно было бы добраться до города, а оттуда до железной дороги, без парома не было бы почты. На левой стороне Бирюсы широко рас­ кинулись колхозные ноля. Там же находились приречные луга, где за­ готавливали сено, а кроме того —летняя телячья ферма. Я не раз пе­ реправлялся на пароме. Приходилось, стало быть, видеть и Сидора Зарыкина, и его жену Степаниду. Как раз ее я помнил лучше, потому что выглядела она всегда весьма серьезной, была неразговорчивой. Мне нравилась та необычайная сила и ловкость, с которой она справ­ лялась с тяжелым, не слишком поворотливым паромом и дикой не­ покорной рекой. Раз, может быть, два удалось мне даже обменяться с ней несколькими словами. Как-то на пароме нас застала буря с мол­ ниями и кромешным ливнем. Мой конь испугался, бил копытами и прядал ушами. Я держал его под уздцы. Сверкнуло, ударил гром, конь встал на дыбы и почти поднял меня в воздух, но как-то я его все- таки удержал. Тогда Степанида посоветовала: — Потрепли его По шее, да ноздри погладь — поспокойней будет. И действительно, Серко хоть и дрожал еще весь, но, почувство­ вав ласку, стал гораздо спокойнее. Потом, помню, около часу я су­ шился в их доме у большой русской печи, а хозяйка угощала чаем. Тайга кончилась неожиданно — вместе с крутым поворотом, кото­ рый делает в этом месте река. Венька остановился, бросил мешок, уселся и вытер пот со лба. — Спешить некуда,— проговорил. Я охотно согласился и последовал его примеру. Перед нами мет­ рах в двухстах стоял лиственничный домик, двери и единственное окно которого выходили на реку. На воде покачивался старый паром. Светило солнце, было жарко и тихо, только тайга и река о чем-то там переговаривались между собой. Я высматривал хозяйку, но ее нигде не было видно. Наверно, хлопочет по дому, решил я. потому что из трубы вилась едва заметная струйка дыма. Я откинулся навзничь, стал грызть травинку, задумался, а может, даже и задремал на ми­ нутку. — Вижу, что кое-кто не очень-то торопится на работу? Мы вскочили на ноги. Рядом стояла Степанида. Несмотря на жару, на ней были фуфайка и брюки, длинные резиновые сапоги, а голова была повязана серым выцветшим платком. На плече, стволом вниз, висело ружье. Около ее ног черная лохматая собачонка усилен