Сибирские огни, 1975, №2

13 И Турчин решился посетить важную персону. Я не пишу, кто этот человек; республика обязана ему, он и не весь плох. Это не Джемс Гар­ филд, но человек, который тоже знал, каков Турчин на войне. Турчин явился к нему 4-го июля, в праздник независимости Амери­ ки, в темной альпаковой тройке, со скрипкой под рукой,— хозяин ока­ зался дома и сразу же вышел в гостиную. Америка хорошо знала это лицо-в обрамлении жесткого волоса, напоминающего колючее остье морского зверя, его губы, сложенные на всех портретах властно и не­ примиримо, сердитый и без жалости взгляд из-под бровей. Когда Турчин заговорил, не сняв надвинутой шляпы, генерал узнал его, но вида не по­ дал: «Мне доложили, что пришел музыкант-итальянец, а вы америка­ нец?»— «У меня итальянская скрипка, а, во всяком деле, инструмент важнее человека...» Он открыл футляр, показал темное дерево скрипки Гаспаро да Сало. «Я стар, а эта скрипка старше меня на целых двести лет».—«Вы хотите продать ее?» — Турчин обнажил седеющую голову.— «За целую жизнь я не продал ничего, а когда покупал, то непременно в убыток».— «А я, признаться, и не купил бы ее, и в подарок не взял бы».—Турчин давал ему, на выбор, возможность узнать своего офицера или играть спектакль, он и выбрал второе.— «Но вы хотели итальянца- музыканта и вышли к нему».— «Это долг гостеприимства, тем более в такой день, как сегодня,— ответил генерал.—Вообше-то, я охотнее обо­ шелся бы без иностранцев; в армии это знали».— «Говорят, вы, как ни­ кто другой, обязаны черным!» — возразил Турчин.— «Это сильно пре­ увеличено, их еще на плантациях научили исправно делать дело, только и всего».— «Теперь, кажется, наша армия снова ч и с т а я?» —спросил Турчин.—«Да, мы ни в ком особенно не нуждаемся...» — Уже и генерал вошел в злую игру.— «В мирное время,— сказал Турчин,— можно оста­ вить в армии одни барабаны, кивера и адъютантов; но, не дай бог, война, и куда там следить за кровью».— «Если вы не продаете скрипку,—сухо сказал генерал,— тогда, с чем же вы пришли?» — «Я мог бы обучать музыке ваших детей».— Генерал рассмеялся.— «Они выросли. У них свои дети».— «Я обучил бы внуков: всякому времени нужна честная музыка!» — «Сдается мне, что скрипка не американский инструмент»,— уже с раздражением сказал генерал.— «Верно, уступим ее итальянцам; французам —гильотину, себе возьмем барабан и чековую книжку. А вы послушайте, как скрипка говорит голосом нашей республики!» Борода уже прижала скрипку, полная рука согнулась в кисти, смы­ чок скользнул по струнам и, без приготовления, извлек из скрипки му­ зыку черных. Играя без нот, Турчин опускал веки, ничего не видел, и не слышал ничего, кроме музыки. На этот раз он очнулся оттого, что кто-то задержал его локоть. Турчин открыл глаза,— седой, краснолицый ста­ рик протягивал ему шляпу с пятидолларовой банкнотой на донышке, генерала в гостиной не было.— «Вот, извольте,— завистливо сказал ста­ рик и театрально шепнул: — Мой бог! Иван Васильевич! Что это вы?..» Старые глаза слезились, дряблые веки быстро краснели; Сабуров го­ ворил шепотом и по-французски, опасливо прикусывал губу, когда вы­ рывалось русское слово. Дряхлость подступила к нему; когда Турчин вытряхнул банкноту на ковер и Сабуров нагнулся за ней, его рука дро­ жала.— «Узнаю русскую душу и радуюсь, как брату... Я этой тюрьмой сыт по горло, а что поделаешь,— говорил он быстро, идя за Турчиным, успевая закрывать двери.— Бегут из крепостей, от железных решеток, я и сам в душе Монте-Кристо, а как убежать от сытости, от атласного плена...» — «Я отвык от французского, Сабуров!» — громко сказал Тур­ чин.— «Вы меня без куска хлеба оставите! Я здесь француз, другой я им не нужен; француз, и даже не Сабуров».— Бессмертная натура,