Сибирские огни, 1975, №2

и Шулак, проклиная нас, вернулся в Чикаго. Ксендз Кандид Козлов­ ский, бывший капуцин и тоже повстанец 1863 года, приехал в декабре 1874 года из Цинциннати, не помышляя об отъезде, но ранней весной 1875 года, когда радомцы трудились на земле от темна до темна, он прочел в присутствии Яна Козелека, кабатчика Миндака и кучки старух еретическую проповедь о том, каков «самый верный путь, чтобы навсег­ да покончить в Радоме с церковным приходом», и, рискуя навлечь на себя немилость епископа, глухой мартовской ночью самочинно отбыл из Радома. Это был славный, потерянный человек с усталыми, вопрошаю­ щими глазами, он искал не поприща, а тихого пристанища для себя, и не нашел его в Радоме. 3 Тогда-то и кончилось терпение епархии, к нам слетела птица другого полета. Мы увидели красивого господина, с поджатыми губами често­ любца, а рядом с ним мадонну, давнишнюю его экономку Матильду Стрижевскую. Вот его неспокойная жизнь в пылании национального чувства, в жажде власти и денег. Теодор X. Гирык родился близ местеч­ ка Мариенверден в Западной Пруссии, рано избрал путь служения богу и вступил в прусское войско самым молодым капелланом австрийской войны 1866 года. Всю жизнь в нем боролись два чувства, вернее, одно чувство, но направленное на два различных предмета: любовь к полякам и любовь к немцам. Возлюбив поляков, он, как дурную болезнь, скры­ вал свое влечение к немцам. Предавшись немцам, он запрещал себе го­ ворить о поляках иначе, как с жалостью и презрительной болью. В Шта­ ты он попал, как немецкий эмигрант, немкой родилась Матильда Стри- жевская, жена поляка-капрала; она предпочла греховную жизнь эко­ номки у пана Теодора дозволенным утехам с капралом. А ведь это под­ виг; капралу Матильда могла родить кучу детей, посвятив себя ксендзу, она не смела и думать о материнстве. Скоро пан Теодор открыл, как ничтожно его поприще среди милли­ онов американских немцев. Они уже имели обширную печать и своих пророков — католических, протестантских, революционных, из числа рыцарей 1848 и 1849 годов. И однажды, уснув правоверными немецкими эмигрантами, ксендз и его экономка проснулись польскими патриотами. Его патриотизм оказался истовым и пылким, и Матильда делила с ксендзом безвестие, переезжала из прихода в приход в штатах Илли­ нойс и Висконсин. Пан Теодор пренебрег миллионами немцев ради тысячи бездомных поляков и не прогадал. Первые польские газеты, разобщенные костелы, голодный эмигрант —все искало верховного вождя. Скоро безвестный ксендз сменил штопаную рясу на добротный церковный сюртук, а захо­ лустный приход — на костел св. Войцеха в Детройте, одном из главных центров польской эмиграции. Даже и далекая родина услышала голос пана Теодора. Он объявил в газетах, что видит необходимость в объеди­ нении поляков всей Америки, а кто еще, кроме церкви, мог собрать ты­ сячи разбросанных по стране, бездомных, нуждающихся, а то и отчаяв­ шихся людей? Вместе с ксендзом Винцентом Барчинским он создал Объединение Польских римско-католических церквей; но с обидой обна­ ружил, что и этот подвиг не изменил его места в церковной иерархии. Тогда он обратил взоры к мирским делам. Он испепелял гневным сло­ вом иммиграционных агентов, власти графств и штатов, которые посе­ ляли доверчивых поляков в диких местах, вымогали последний грош и оставляли их умирать в дебрях. Он проповедовал, что польская эмигра­ ция должна перейти в ведение агентства, освященного правительствен