Сибирские огни, 1975, №2

Он не стал бы рассказывать об этом. Он не смог бы, а я смогу. Я приучена доверять бумаге все, не делаю исключения ни для смрада, ни для стыдливых движений сердца. Верно, он говорил Вам о моих пи­ саниях. Он носился с ними, пробовал печатать, переводил на русский, уповал, что придет час и в России наперегонки станут печатать Надежду Львову. Но в делах духа победы случаются еще реже, чем на поле бра­ ни. Мое время упущено, век устремился дальше, занося илом и песком все, что не возвышено гением над случайностью времени. Я пыталась истребить свои рукописи. Иван Васильевич спас их,— зачем? Какая их судьба? Одно я знаю твердо: когда и он решил сжечь бумаги, им руко­ водило не безумие, а приказ воли и ума. Жизнь сделана, и все, что в ней было важного, выразило себя в поступках. Что толку в бумагах, в их медленном тлении в чужих подвалах, у выбитых чердачных окон? Что не выстояло перед жизнью, то уходит. 2 Первые шаги в Радоме он делал без меня. Турчина защищала страсть; даже и горсть людей, в его глазах, получала физиономию чело­ вечества: он командовал полком, бригадой, но назначь ему судьба роту, он и в ней нашел бы образ человечества. Такими людьми держится мир, они бывают и ротными, и президентами. А я не поверила в и д е а л ь - н ы й Радом, в ту пору я жила другим. У нас шла женская война. Своя война Севера и Юга, республики против рабства. В нашей армии со­ шлись поборницы женских свобод; мы требовали права голоса для женщин. На нас падали насмешки не одних мужчин, черное знамя доб­ ровольного рабства подняло и женское воинство во главе с женами ге­ нерала Шермана и адмирала Дальгрена. Они запугивали обывательниц крайностями фрилавизма1, прельщали их радостями домашнего рая, слепым счастьем материнства, священным долгом кухарки. Тогда-то в армии женской свободы и появилась Виктория Вудхол: она соединила слепоту спиритуализма с фанатизмом американской Жанны д’Арк. Она верила, что ни для чего живого нет окончательной смерти, и за порогом телесной смерти есть начало нового существования, свободного от гру­ бой земной оболочки, жизнь духа, превосходящая земную жизнь. В на­ чале семидесятых годов ее дух-покровитель п р и к а з а л ей отпра­ виться в Вашингтон, в зал конгресса, с особой петицией. Нет нужды просить у конгресса о праве голоса для женщин, говорила Вудхол, ибо женщины уже имеют это право, по букве и смыслу введенной в консти­ туцию 14-й поправки. Вудхол сделалась жертвой беспощадных клевет; она держалась отдельно, в темных ризах спиритуализма, в больной гор­ дыне избранничества,— однако идея ее казалась превосходной. Четыр­ надцатая поправка гласила, что все лица,—.в английском тексте, разу­ меется, persons,— рожденные или натурализовавшиеся в США, суть граждане США и того штата, где они проживают, и ни один штат не вправе издавать законы, сокращающие преимущества и привилегии граждан страны. Разве женщины не лица, не persons, и разве право го­ лоса не есть главная привилегия граждан? Мы ничего не достигли в бесславной войне. Я отвлекла Вас, чтобы объяснить, почему я чаще ездила в Вашингтон, Филадельфию или в Нью-Йорк, чем в Радом. А Радом жил. В сгоревшем Чикаго смерть бродила по улицам и без стука входила в лачуги. Бедняк отчаялся, а в Радоме его ждал человек 1 Движение за свободную любовь, свободу от процедуры развода, гражданский брак и т. д. (от free love — свободная любовь).