Сибирские огни, 1975, №1

Ни звука. Дремучий дремотный звон. Я повторяю, ни ветерка. А, между тем, с четырех сторон Наваливались облака; Громоздилась поверх оглохших лугов Подобием белого сна — Сама огромность. Громадных снов великая белизна. И, сдавлен вольною белизной, Сник и померкнул зной. И все замолчало. И, онемев, Вздохнул придорожный злак, И черной коровой в желанный хлев Прохлада вошла в овраг; И над оврагом, выше дерев Тучи сворой собак Рванулись, отряхивая дожди, пошли. Сбиваясь в рваную мглу... И капли матовые потекли По яблоневому стволу... Приблизила вечер дождя пелена. Человек окно растворил. Он ждал. Он долго стоял у окна. Он неспокоен был. И мучил его нескончаемый шум И бормотанье дождя. Во мгле угрюмых вечерних дум Привычной тропой идя. Он вдруг оступился — Ветер и свет Едва распочатых лет! — Шагни за стертый порог, — кричал Мир надежд и начал. И он шагнул, Но сразу сюда. Слепо минуя года Жажды, исканий, взлетов, потерь. Любви, покоя, труда. Поскольку — «живу я только теперь», — Считал человек всегда... Как лошадь усталая — Перемогла — Природа стоя спала. Вчера, теперь и завтра жила. Всегда и всюду была. Он был беспокоен. Он долго ждал. Угрюмой тропой идя Во мглу, в осыпающийся провал, В мучительный шум дождя.