Сибирские огни, 1975, №1

землевладельцев... Вольнолюбие Новгорода, его вечевой строй были вольнолюбием при­ вилегированной верхушки общества, погло­ щенной борьбой между собой за власть, до­ ходы и влияние... Новгородское боярство сделалось враждебным самому Новгороду». Главная мысль романа, по мнению В. Яни­ на., сводится к тому, что присоединение Нов­ города к Москве, невзирая на все жестокие расправы с жителями города, было истори­ чески прогрессивным актом. Дм. Балашов действительно показывает, что конец феодальной республики историче­ ски закономерен. Падение Новгорода неиз­ бежно, хотя он древнее, больше, культур­ нее, богаче Москвы. Почему — вот вопрос, волнующий и писателя, и героев романа. «Что сталось с силой новгородскою? Что совершилось с Господином Великим Новго­ родом?». Этот тревожный вопрос становит­ ся непрерывным рефреном повествования. «Вот они, соборы! —восклицает Марфа.— Вот святыни! Вот иконы, гробы святителей новгородских! Вот торг великий, со всего мира стремятся к нему купцы!- Вереницы обозов, а по веснам лодейное толпление — не окинуть и глазом! Многолюднее стал город... Народу уже и не счесть сколько! Богатств скопилось — поболе чем встарь. И народ не черный какой; не нищеброды мо­ сковские, ремесленники наши и в кузнечном деле, и в серебряном, и в полотняном, се­ дельном, шорном, книжном, каменном — в любом такое делают, что и не снилось на Москве. Нету тдм таких мастеров! И мы, бояра, в вотчина-х наших дело ведем луч- же московских князей, товар не гноим, руб­ ли у холопьев не займуем». И вот этот ог­ ромный, могущественный, знаменитый го­ род, как переспелый плод, валится в руки великого Московского инязя при первом же усилии с его стороны. Перед лицом москов­ ской угрозы новгородцы проявляют нере­ шительность, .растерянность, недальновид­ ность; неведомая сила сковывает ум и во­ лю вождей республики. По какому-то зло­ вещему стечению обстоятельств в самый опасный момент у власти оказываются люди случайные, слабые, нерешительные. Так, во­ лею жребия, первым человеком в городе — архиепископом — становится бывший ризни­ чий, безвестный озлобленный «хорек» Фео- ф'ИЛ, трепещущий от одной мысли о столк­ новении с Москвой. Трусливый, внутренне надломленный человек оказывается и во главе новгородской рати, выступившей про­ тив Москвы; славное своим умением в ма­ лом числе громить вражеские дружины, нов­ городское войско на Шелони позорно бежит от значительно меньшей по численности мо­ сковской рати под командованием князя Данилы Холмского. «Как соломенное чуче­ ло растрепали, как Кострому на потехе ве­ сенней! Часу не стояли на бое том!» — с от­ чаянием говорит Марфа. И после этого страшного урока новгородские боя.ре, как несмышленые дети, поддаются каждой уловке коварного Московского князя, изме­ няют, колеблются, сами идут навстречу сво­ ей гибели и гибели своего государства; Марфа — единственная зрячая среди сле­ пых — не в силах остановить их. Что же подорвало внутреннее могущество республики? Глубокий, непреодолимый .рас­ кол новгородского общества, неотвратимый процесс классового расслоения внутри него, отвечает автор. Он широко изображает зло­ вещие признаки социального кризиса Новго­ рода. — бешеные ,распри боярских «¡концов», а главное,— неуклонное накопление богат­ ства, прав, власти на одном полюсе и ни­ щеты, бесправия, обездоленности— на дру­ гом. Вместе с богатством накапливается своекорыстие и безответственность, вместе с нищетой — пассивность и равнодушие к де­ лам государства, Постепенно ненависть к собственным обидчикам и угнетателям — боярам и богатым купцам — начинает у ¡ре­ месленников и крестьян перевешивать пре­ данность своему «вольному» .государству, в котором им уже .нечего защищать. Ослабле­ ние этой .народной поддержки, которая бы­ ла всегда главной в Новгородской респуб­ лике, и вызвало в конечном счете распад и прострацию всего общества, Без всякой вульгарной прямолинейности показывает Дм. Балашов, как эта общая закономер­ ность .пробивает себе дорогу в самых не­ ожиданных, но решающих случайностях. Именно боязнь раскола новгородцев толкну­ ла умирающего архиепископа Иону на то, чтобы решать вопрос о своем преемнике пу­ тем жребия. Именно недоверие бояр к вои­ нам и простонародью побудило их на Шело- нв построить войско «свиньей» — тем самым порядком, который ¡новгородцы многократно громили, начиная со времен Александра Невского. Новгороду противопоставлен крепнущий ум и воля молодого русского царя, тонкого, расчетливого политика, осторожного и ум­ ного «.великого шахматиста», сдерживающе­ го доводами рассудка, свое неуемное, ярост­ ное властолюбие, Иван III ¡изображен в рас­ цвете ¡незаурядного таланта, в тот счастли­ вый момент, когда «все это—и победы рат­ ные, и каменная красота, и величие власти, уже как бы содержались, созрели, были уготованы Ивану, и лишь ¡не исполнены, но и исполнение их уже начало воплощаться в образы, телесными очами зримые». Сама история на стороне Ивана; его могучая единоличная власть превращается в опору .государственной целостности русского наро­ да перед лицом татарской угрозы. Об этом в романе говорит боярин Стива Оболенский во время «стояния» на Оке против татар­ ского войска: «Едина власть всем ¡нужна, не только государю!.. Власть великого кня­ зя Московского всем нам силу дает. Одна голова, один кулак! Эко — сто восемьдесят тысяч скопилось на. Оке ратного народу! И все вместях! А без князя Ивана енти бы сто восемьдесят тыщ ионе друг с другом реза­ лись!». Идея спасительного единовластия Московского князя ¡начинает ¡проникать и в среду новгородского «черного люда»; мно­ гие открыто радуются царской раоправе над своими ¡боярами. «Да уж, что уж,— уклон­ чиво говорит мужичонка растерянным ново- городским воителям.—Как вашей милости а тут всякому кланяйся, ужотко одна власть для всех!.. Вы-то не больно для нас доб­ ры!». Новгороде романе—прошлое без бу