Сибирские огни, 1975, №1

вут, эту станцию, хотя лично мне была бы по душе — «Таюра», по имени тихой си­ бирской речушки, которая дала «ко-рень» фамилии многих живущих в окрестных се­ лениях сибиряков. В одном лишь Усть-Кутском районе, как я узнал, 507 человек по фамилии Таюрские... А у самой двери, не снимая плаща и сутулясь, хмуро смотрит, как кружатся пары, Петр Петрович Сахно. О тец не отец, а самый большой начальник. Наверное, заглянул потому, что вагончик его рядом с этой палаткой, и от голосов ему все равно не ус­ нуть. На Игирме осталась семья, привыкшая к частым кочевьям, и теперь нг до срывать их с места в одиннадцатый раз, снова оставлять домик, бросать приусадебный уча­ сток, грядки огурцов и помидоров, кусты клубники, которую он с женою выходил на этой холодной земле. И тут, на раскорчеванной площадке среди сосен, надо сызнова начинать жизнь. Сахно слушает вальс отрешенно, как будто и не слышит, но вот улыбается себе самому, может быть, вспомнив, как в первый раз увидел ударный этот отряд со зна­ менами и транспарантами на станции Лена, под пром духового оркестра, как на пло­ щади смущенно говорил перед молодежью в микрофон свою речь и, сам того не ожидая, вдруг попросил разрешения встать в строй и сошел с деревянного помо­ ста прямо в шеренгу зеленых костюмов, а потом невзначай, на ликующей площади, пробираясь к вокзалу, услышал разговор парней: «Что вам подарили в .Тайшете?» — «Символический ключ».— «А в Усть-Куте?» — «Начальника!» Он многое повидал на своем веку, транспортный строитель. Двадцать два года шел по уложенным им самим шпалам на Сахалине, в Монголии, на железных дорогах Сибири, покидая гравийную насыць за минуту до стука первых поездов. Я спрашивал, какие дни были у него самыми счастливыми. Сахно в ответ смеялся: «Начало стройки и ее конец...» — «А горькими?» — «Все остальные...» Кружитесь в вальсе, ребята, завтра снова за топоры. От нулевого километра до двести тридцать шестого идти вашему участку по шпалам — по первым шпалам Бай­ кало-Амурской магистрали. Стоит у двери Сахно Петр Петрович, улыбается, ничего не говорит. И, наверное, зря, сидя в темном углу, наблюдая, я придумываю его монолог; как угадать мысли человека, если на него разом обрушилось столько забот и если под звуки вальса он приглядывается к пока еще малознакомым людям, лучше других понимая, как это трудно — соединить разные характеры в сплав из трех букв и трех цифр: СМП-266. Мост через Лену Первые 263 километра на западном участке проектирует Томгипротранс, институт с хорошими традициями, участник строительства многих железных дорог на востоке страны. Экспедиция томичей арендовала якуримские избы под Усть-Кутом , на левом берегу Лены, забросила на вертолетах четыре отряда в тайгу, по оси будущей дороги, установила с ними радиосвязь и трижды в сутки, по пять минут, при полном молча­ нии всех конторских работников, радист слушает эфир: нет ли сигнала бедствия от тех, кто в тайге? Я долго искал начальника экспедиции Краснощекова, но он был неуловим, его встречали в строительном банке, в исполкоме городского Совета, на путях станции, в аэропорту у вертолета, и когда я допытывался у томичей, прошедших с ним от Абакана до Тайшета, от Тайшета до Лены, от Асино до Белого Яра или от Слюдянки до Петровского завода, где мне все-таки его поймать, хоть на несколько минут, они смотрели на меня сочувственно и утешали: «Обязательно встретитесь. Он у нас на­ стоящий «сидень». В его трудовой книжке уже почти 30 лет только одна запись!» Усть-Кут, транспортный узел с тридцатитысячным населением, в эти дни похож на муравейник, потревоженный внезапно и основательно. По железной дороге, и прежде забитой товарняками, доставляющими на станцию грузы, которым плыть по Лене дальше, к прибрежным селениям Привитимья и Якутии, теперь пошли еще и платформы с грузами для Байкало-Амурской магистрали. А в переполненных пас­ сажирских вагонах, попробуй начни опрос, едва ли не каждый второй окажется свя