Сибирские огни, 1974, №12

Насчет Лосякова я другой адрес дам. Советская, дом № 47. Там молодая женщина с его дочкой мыкается. А он себе другую завел, да и та его характера не вынесла, сбежала в Томск от греха подальше. Факт вроде бы маленький, чисто личный. А если не один, и не два, а много? . — Откуда вы обо всем с такими подробностями знаете? — Понял. Как говорится, правда за тем, кто успеет ко двору первым. Да только разум для того человеку дан, чтобы он мог сравнивать и на­ ходить истину К примеру, у березы сок сладкий, поэтому его все пьют. А у осины горький, не каждому по вкусу. Который из них полезней и нужней для организма? Задача. — Как я понимаю, вы хотите сказать, и тот и другой? Зачем так спешить? Хотя... в обшем-то, да. — А если сравнение несопоставимо с реальными событиями? — Вы что, сомневаетесь? — Откровенно говоря, да. Скажите, за что вы так ненавидите Лосякова? т, „ Ну, чтож,— рассмеялся Шмырин.— Все правильно. Откровен­ ность за откровенность. Не терплю святых, которые спотыкаются на ров­ ном месте, а потом окружают себя отбросами человеческими и считают это за добродетель. Вот он твердит: Пырчин приедет, Пырчин подтвер­ дит. А кто он такой, этот Петя Пырчин? Пьяница беспробудный. Да он за поллитру одежду с себя снимет, не то что слова Лосякова повторить. Браконьер- Возьмет как нуждающийся представитель малой народности лицензию на отстрел лося, а завалит пять. Шкур не сдаст, поди докажи потом, сколько забил на самом деле. У него в узких глазахничего не видно — ни души, ни совести, ни покаяния. Ондатру бьет круглый го на запреты не смотрит. А норку? А колонка? Что ему запреты?.. Или Кайсер, родственник его по дочери. У этого, правда, глаза большие, ры­ жие, вроде бы честные, а внутри как был не наш, так и остался. Види­ мость одна. Спросите стариков, они вам скажут, как он от родителей от­ рекался, когда ему выгодно стало. Эх, да что там! Лицо Шмырина пылало возмущением. Видимб, в этот миг он и сам верил своим словам. — Об Угольникове и не говорю. Мальчишка. Напроказил в городе, чуть человека не убил, да вовремя меры приняли... Понаехали, пони­ маешь, сюда. Романтики! Перевоспитываются! А это наша земля, нор­ мальная, а не колония для проходимцев и тунеядцев... Эх, люди, люди, нечистая сила! Гнездятся вокруг сладкого, как тараканы. Вокруг горь­ кого тоже толкаются, спешат, друг друга отталкивают... — Послушать вас, так все вокруг плохие, с червоточиной. — Говорю как есть. Кривить совестью с детства не приучен. Отец не позволял, и я себе поблажки не даю. Да и зачем? Шмырин посмотрел на меня печальным, жалеющим взглядом, мед­ ленно поднялся из-за стола и пошел к двери. Здесь он постоял, словно разминаясь, затем снял с гвоздя свой фасонистый куртяк, обмотал вок­ руг шеи шарф. — Вот и поговорили. Выяснили все «за» и «против». На прощание хочу пожелать хорошего пути и благоразумия. — В каком смысле? — В прямом. Держите свои частные наблюдения при себе и ни в коем разе не доверяйте их бумаге. — А если нет? Сильно просчитаетесь. Потому что все решают конкретные факты. Еще неизвестно, с каким мнением б себе вернетесь вы в область. Всякое может случиться. — Это что, угроза?