Сибирские огни, 1974, №12

— Так тому и быть,— внимательно выслушав короткую перепалку, твердо сказал Совалов.— Так тому и быть. Шура Тихонина ворвалась в балок неожиданно. Она решительно растолкала всех локтями, пробираясь к прорабу: — Ой, Владимир Карпович, да за что же это вы Ванюшу? Чего он такого особенного наделал? — А ты вот у них спроси,— убрал ее руки со своего полушубка Со­ валов.— Вот у этого заезжего гастролера... Или у Шараевского. — Ой, да он же как дитя малое! — не слушала его повариха.— Он и пить-то как следует не умеет — сразу на части разваливается! — А ты чего ж ему не сказала, чтоб не пил? Знаешь же, что на вахте — сухой закон. А небось закусить дала? — Да картошки маленько было... И тушенки... — Ну вот, а плачешь, что у тебя продуктов нет, что бригаду кор­ мить нечем. Зачем тогда НЗ раньше времени по рукам пускаешь? Шура вдруг замерла и, оглянувшись на Шараевского, горестно вздохнула: — Ох, мужики вы, мужики! И почему через вас все напасти? Шараевский равнодушно отвернулся. — Я ж просила, чтобы не переселились водкой этой... А вы!.. — А мы как стеклышко,— хмыкнул Шмырин.— Не взыщи, милуш­ ка, что не доглядели. Я-то думал, Ванька твой меру знает. Ну и вот... Не дослушав его, Шура расплакалась в ладони. 14 Шмырин протиснулся в балок неторопливо, по-хозяйски скинул на скамейку шапку, размотал длинный шарф, аккуратно повесил на гвоздь у порога свой брезентовый, подбитый мехом, куртяк, пригладил зачесан­ ные на лоб волосы. — Вот,— дружески улыбнулся он мне.— Зашел проведать. Чего, ду­ маю, человек скучает в одиночестве? — А почему вы решили, что в одиночестве, да еще скучаю? — Да как же — Микуль Иванович с Владимиром Карповичем на сеансе с разведкой. Игорь Юрьевич с ребятами производственный разго­ вор ведут, а вас ни там, ни там не видно. Стало быть, один, без компании. — Надо когда-то и одному побыть.— Я закрыл записную книж­ ку.— Посидеть, подумать. — Это конечно,— согласился Шмырин, удобно устраиваясь на­ против.— Это само собой. Такая у вас работа. Он достал из-за пазухи желтый, стертый по краям портсигар, щелк­ нул крышкой, выудил коротенькими пальцами «беломорину» из-под се­ рой резинки, деловито дунул в бумажный мундштук Потом так же со­ средоточенно извлек из кармана брюк пакетик с ватой, отщипнул волок­ нистый клочок, утопил его спичкой в патроне папиросы, примял гармош­ кой и сунул в щербатый рот. — Угощайтесь,— кивнул он мне на портсигар, чиркнул зажигалкой н сладко сощурился от первой затяжки. Карие глаза его задержались на мне, цепкие, выжидательные.— Читал я ваши произведения в газете. Как же, душевно написаны, с пониманием обстановки. Между прочим, я этим делом тоже баловался, даже в редакцию посылал. Да куда там грамо­ тешки не хватает1 Каждому свое. Сначала обижался, а теперь нет. За ­ чем обижаться, если сам чего надо не достиг... — И вы пришли сказать мне об этом?