Сибирские огни, 1974, №12

ривает свое отношение к нам, понимая, что судьба человеческая много сложнее уготов­ ленных книжных представлений. Д а, в жизни героев повести много гряз­ ного, неприемлемого для нас. Однако, не скрывая теневых сторон в поведении их, Н. Верещагин тактично, не навязывая своих оценок читателю, дает последнему самому разобраться, где «правда и кривда». Писа­ тель словно бы приглашает нас к собеседо­ ванию, к раздумьям о судьбах своих «се­ зонников». И, включившись в такую беседу, мы, ближе знакомясь с (Гошкой, Мустафой, Зинуровым и другими, обнаруживаем в них какую-то человеческую струю, способную вызволить их из жалкого существования. Потому, наверное, и не рискнем принять-ка- тегорическую оценку, которую дает «се­ зонникам» колхозник Димка («Несерьезный народ, шпана всякая... Легкие деньги ищут»). Д а, у героев (Верещагинской повести есть большая опасность потерять свой облик че­ ловеческий. (Но отчего же так случается, что «был человек, а повернулась жизнь — и нет его. А кто виноват?». Этот вопрос, задавае­ мый одним из героев «Сезонников», с осо­ бой остротой поставлен в другом произве­ дении писателя. Повесть «Развод» — это «кусочек» жизни семьи в наиболее драматичный период. На первый взгляд, все в повести энакомо-пере- знакомо: и ситуации, и персонажи. Пьяпи- ца.-муж— дебошир и никудышный отец. Ж ен а— милая тихая женщина (в прошлом «красавица») и любящая мать. Совместная жизнь становится невыносимой, и жена, за ­ брав с собой детей, уезжает к своим ро­ дителям. Муж, разумеется, преследует их (он любит жену « детей), но после несколь­ ких неудачных попыток вернуть жену си­ лой, «поправляется», то есть перестает пить, и... развода не случается — в семье скованна какое-то время восстанавливаются покой и счастье. Все вроде бы просто и архитриви- ально, не правда ли? Действительно, если бы в повести Н. Ве­ рещагина весь замысел свелся к тому сю­ жетному пересказу, который я изложил вы­ ше. то мы получили бы одно из мелодра­ матических сочинений со «счастливым» кон­ цом, какие еще, к сожалению, встречаются нередко и нынче. Но все гораздо сложнее. Дело в том, что «Развод» перерастает рам­ ки жанра бытовой повести; в произведении есть смелая и удачная, на мой (взгляд, по­ пытка исследования нравственно-философ­ ских исканий людьми смысла жизни (то, что в «Сезонниках» пунктирно намечалось). Смелая — потому, что в центре внимания автора судьба человека, запутавшегося в жизни, не сумевшего найти контакта с окру­ жающими, с обществом. Ведь если подходить к герою повести Се­ мену с «пристойно-правильных» позиции обывателя (а большинство хороших,. Д рых, но в чем-то ограниченных людей так и относились к н ем у), то «низвергнут » не стоит большого труда: он — Рвач- тель «длинного рубля», дваж "“ ° тй “ срок в заключении, пьяница, сквернын муж и отец, самовлюбленный и хвастливый само­ дур и т. д. Но, если внимательно вглядеть­ ся в характер Семена, то нельзя не заметить (как это, видимо, давно заметила его жена Катя и подспудно начинает ощущать стар­ ший сын -Колька) в нем чрезвычайно сл ож ­ ную личность. Д а, именно личность, при всех отталкивающих качествах его ха­ рактера. Семен — натура незаурядная, растрачи­ вающая свою талантливость д аж е не на пустяки, а во воед людям. Это страшно, но и очень поучительно. Драма Семена лежит в его атеизме, в слепом индивидуалистиче­ ском бунтарстве ради бунтарства. И та«(ш бунт вроде бы и не имеет сколь-нибудь серьезных оснований. Однако... если мы вос­ становим в памяти все мытарства Семена по жизни, его неуемное желание всегда и везде играть «первую скрипку», то обнару­ жим, что весь ряд «случайностей», привед­ ших Семена к неизбежной опустошенности, имеет и определенные закономерные корни. Это хорошо «оголено» в сцеие самоизлия- ния Семена перед деревенскими жителями, где он сетует на нелюбовь к иему и- пытает­ ся разобраться в причинам такой нелюбви. «...Ведь я и сам знаю, что я подлый чело­ век. Я ведь и сам пакости научился потом делать, лютым стал. Только я ведь не пер­ вый, а в отместку я хочу, чтобы человек коварства не таил, чтобы человек меня лю­ бил и уважал душевно... Пусть он первый полюбит меня, и я ему все отдам... Только не могу я первый...» Можно упрекнуть Н. (Верещагина в неко­ торой зависимости в данной сцене от Ф. Д о ­ стоевского, но психологический накал ее точно соответствует характеру Семена, вскрывает сущность его неуживчиво­ сти с людьми (пусть они первые его по­ любят)... Так в чем же причина, толкнувшая С ем е­ на на дорогу, рззмииувшую его с общ е­ ством, со всеми честными людьми? Ответить на такой вопрос в категориче­ ской форме, сразу, было бы крайним упро­ щением. Н. Верещагин, безжалостно раз­ венчивая в своем герое все скверное, бесче­ ловечное, настойчиво проводит такую мысль: а что, если бы Семен получил чуточ­ ку больше внимания, понимания и сочувст­ вия со стороны окружающих еще в начале своего жизненного пути,— может быть, от­ пущенные ему природой способности полу­ чили бы иное, более содержательное направ­ ление? Эта мысль о бережном отношении к талантливому человеку, о необходимости чуткого взаимопонимания в отношениях ме­ жду людьми пронизывает все произведение Н. Верещагина. И мальчик Колька, сталки­ ваясь со взрослыми, со своими сверстника­ ми, тоже начинает чувствовать, какая это великая сила в человеческом обществе — взаимоуважение, взаимочуткость. И как нам порой не хватает ее. Проблемы, затронутые Н. Верещагиным в его книге, представляются исключительно злободневными и важными нынче, когда со­ циально-нравственные искания нашего об­ щества требуют всестороннего исследования. На примерах разобранных выше произ­ ведений ряда молодых современных проза