Сибирские огни, 1974, №12

Своя нота не тянет Зимние дороги в Барабе называют «клином». Так и говорят: «сегодня метет, как бы клин не занесло». Собственно клин — это деревянный, окованный железом треугольник, прицепляемый к трактору для расчистки дорог в снежную пору. Семнадцатое марта на календаре, а все еще метет, только морозы ослабли. Но мы с Василием Трофимовичем уже выполнили почти всю программу поездок и встреч. В па­ мяти— мелькание лиц. в ушах звучат голоса, страницы блокнота пестрят цифрами. От­ бор будет трудным; все кажется важным и интересным. В колхозе «Гигант» бросилась в глаза симпатичная случайность: название артели как бы соответствует внешним данным самого председателя Николая Ивановича Николаева... В разговоре он сообщал довольно внушительные цифры, но они у него получались какими-то теплыми, домашними: — С хлебушком идем выше заданьица. Миллион триста тысяч продали за три го­ дика. Вот молочка немножко недодали, сейчас наверстываем. Планчики у нас такие, что ой-ой-ой, скучать не приходится... Казаткуль — одно из немногих старинных гнезд русского заселения Барабы. Тут еще осталось что-то трудноуловимое от прежнего хозяйственного быта, когда на об­ ширных, немеряных угодьях сибиряк-старожил добывал себе все необходимое для жизни, покупая лишь то, что не мог изготовить сам. Специализация в «Гиганте» еще не такая глубокая, как, например, в «Сибири». — И сенцо, и картошечку, и мед, и горчичКу — всего продаем помаленьку,—гово­ рит Николаев. У «Гиганта» несомненно большие перспективы. Имея пашни меньше, чем «Сибирь», он располагает большим запасом лугов и пастбищ. • Беседовал я со старым механизатором Михаилом Сергеевичем Лицевым, награж­ денным орденом Ленина еще в 1959 году. В колхозе он с первого дня, с 1929 года. В молодости заводной рукояткой трактора выбило зубы... — Буду работать по силе возможности,— рассуждал он, сидя на табурете и все пытаясь пригладить упрямый седой хохолок на голове.— В работе для меня все хоро­ шее. Пока шевелишься, то и живешь и жить хочется. Потом в комнату правления зашел Федор Петрович Русаков, тоже механизатор, тоже коммунист и тоже за свой труд награжденный орденом Ленина, только не в 59-м, а в нынешнем году. В детстве Русаков переболел забытой ныне трахомой, лишился глаза, но вот уже 29-й год на тракторе, причем на одном из них работал 13 лет без капитального ремонта, недавно получил новый, думает и на этом отработать не меньше. На одной из ферм Северотатарского совхоза познакомились с немецкой семьей Гельмутов. Глава этой семьи 60-летний Александр Филиппович 15 лет уже работает скотником-пастухом и до этого много лет пас коров в Томской области. Сын его Вик­ т о р— управляющий фермой, дочери Ирина и Э р н а— доярки, младший из детей, Иван Гельмут,— шофер этой же фермы, один только Федор ушел на сторону, но недалеко — работает на нефтеналивной станции, а живет вместе с отцом. На долю этой семьи выпали нелегкие испытания, теперь они позади. Эрна Алек­ сандровна вспоминала: — Не хотела я, чтобы дочь моя работала на ферме, отправила ее в город, а она вот поступила учиться на мастера маслоделия, хочет вернуться в деревню и каждый отпуск приезжает домой, целый месяц ходит на ферму доить коров и еще лучше у нее получается, чем у меня... Недавно партком совхоза устроил в честь этой трудовой семьи вечер, было там сказано много теплых слов, а потом, как водится, и художественная часть... Листал я блокнот, прослушивал магнитофонные записи и уж е в эту минуту испы­ тывал чувство вины перед теми, о ком, наверное, не смогу рассказать в своих очерках так, как они того заслуживают. Такой необъятный собрался материал. С этим чувством, вернее, предчувствием шел я в горком партии, чтобы перед отъ­ ездом еще раз посоветоваться с Анатолием Федоровичем Петуховым.