Сибирские огни, 1974, №12

притолокой, да не уберегся: жеребец с ходу махнул через лужу, седока снесло наземь. Страшный удар пришелся ниже затылка, по верхним позвонкам. Год еще мужик прому­ чился парализованный и скончался. Остаться вдовой в тридцать семь лет с такой семьей — мало радости. А она нашла в себе силы и дом держать, и в коллективе себя поставила высоко, стала видным чело­ веком в районе. У нее не было особой склонности к работе, на ферме. Пояркой пошла ради хороше­ го заработка, чтобы на семью хватало. Здесь у нее за месяц и по 280, и но 350 рублей выходит. Как человек трудолюбивый, скоро втянулась в работу, увидела ее изнутри, почувствовала глубину дела, в котором немало творчества, и не могла не полюбить. Теперь предложи ей за ту же плату что-нибудь попроще, все равно не сможет оставить свою ферму, своих телятишек. — Мне уже чего-то будет не хватать,— говорит она. — Как-то зоотехник на районном совещании выступал, так он Надежду Степанов­ ну профессором назвал,— заметил Моисеев.— Давайте сюда ваши методы, товарищ профессор... Она подошла к печи-голландке, прислонилась к ней спиной, вздохнула: — Ну что на пальцах расскажешь.... Основное — приспособиться к телку. Как он сам себя понимает — так и ты его должен знать. Травку для них собираешь, заварива­ ешь чай. Тысячелистник, клубнику полевую... Травки я с малолетства узнала, когда еще в колхозе с родителями жила. Ну, распорядок дня — как в детском саду, все по часам. Если завтрак у них в шесть утра, так прихожу пораньше: надо же горяченькое приго­ товить, чай, кашу сварить... — Телятам кашу? — Без нее мы жить не можем,—гзасмеялась Надежда Степановна.— Обрата им дашь, они попьют, и кажется им мало, кричат — значит, каши просят. Ну, на манную, конечно, у совхоза денег не хватит, а из дробленки чего ж не сварить... В животноводстве нет легких должностей, но все же участок, где выращивают мо­ лодняк, считается самым трудным. Когда она в 65-м пришла на ферму, привесы у те­ лят были плохие, падеж был, поярки мало зарабатывали. Надежда Степановна первая доказала, чего можно добиться трудом да старанием. Когда поднялись привесы, а с ни­ ми зарплата, другие потянулись за ней, за мастером. — Сейчас поярки все молоденькие, я одна между ними, как мать,— продолжала она.— Конечно, подсказываешь им. Другая и серчает, говорит — «ты любишь командо­ вать». Зато потом спасибо скажут! Жизнь как жизнь, работа как работа, а чертовски приятно мне слышать бесхитро­ стный рассказ Надежды Степановны. Ведь она, сама того не зная, дает подтверждение результатов моего маленького исследования. Та же преданность делу, та же требова­ тельность к себе и к другим, что и у Дударевой. И партийную руку я здесь вижу. Най­ ти «ключевого» человека, окружить его почетом, организовать соревнование. Нет, ей не создавали особых условий в работе. Но подвезти прямо к дому сена или дров — не за­ бывают. Дорого внимание. И еше напоследок она сказала: — Я не представляю, как это можно все время быть в отстающих. Стыдно же! Не отстать от людей, быть заметным и уважаемым — это из самых глубин на­ родного характера. И социалистическое соревнование есть одна из форм общественной жизни, в которой этот характер проявляется, как говорится, со всей полнотой. Так я думал, покидая домик Надежды Степановны Эберт. Следующий пункт нашего путешествия— село Лебяжье, ферма Успенского совхоза. Туда мы отправились на другой день утром. Чем дальше на юг, тем реже березовые колки, обширнее поляны — отсюда уже ру­ кой подать до северных районов степной Кулунды. Вот и сомкнулись в моем сердце две широчайшие области великой Западно-Сибир­ ской равнины — Кулунда и Бараба. Условна граница между ними, но и ее надо было пересечь. Мне теперь еще просторнее в моей Сибири... В Лебяжьем остановились у конторы, а скоро туда пришла Варвара Севостьянов- на Булдакова — лучшая доярка совхоза. Ее я видел на газетном снимке: секретарь гор-