Сибирские огни, 1974, №12

лю, оно все полосатое — валки лежат, и вот когда комбайн забирает этот валок, а сзади чистая стерня остается, ну, просто душа радуется — такая красота. В бункер глянешь — там зерно прибывает, прибывает... За 8— 10 минут 20 центнеров набирается: какое богатство в твоих руках! Ну, что ж, думаю. Хлеб молотить хорошо, но надо ж и выращивать его! Осенью, как комбайн остановил, сразу сажусь на трактор, пашу зябь. И зиму на тракторе, и весной, так у меня повелось с 64-го года. И тут давай уж е вникать в землю. Сам обрабатываю на совесть и у других за качеством смотрю. Мы ж е все с этого поля живем. Помню, с другом детства вместе работали — его послали лущить, а меня следом боронить. Смотрю, он лущит так: раз проедет, диск землю отваливает, а на другой раз он эту черную полоску посреди трактора пропускает и там оказывается огрех — грив­ ку лущильник насыпает. Вот я и думаю: мне ж здесь убирать, да и сеять будет труд­ но. Стал ему говорить, он меня не слушает. Подумаешь, мол, начальство, без тебя свое дело знаю! Но когда я гривку ту разгорнул, а там оказалась сивая земля, сухая, и сорняк не срезан,— тогда только я ему доказал, что это брак настоящий. Говорю, не будешь как следует лущить—сейчас пойду к председателю. Если уж работать — так по совести, а не по ленивке. В любой работе! За урожай надо бороться, чтобы молотить было побольше. В 68-м году у нас хлеб вырос хороший, к уборке стали готовиться. Тут один то­ варищ новый комбайн получил н где-то выпивши похвастал: я, говорит, покажу Само- личенке, как надо работать! Ну, я услышал... У меня комбайн еще первого выпуска, по шестому сезону, а у него совсем новый. Я свой проверил исключительно весь! Абсолютно все ремонты сде­ лал ему. Как с завода чтоб был. Полагается где шайбочка — ставлю шайбочку. Порвался зонтик — я попросил жену сшить новый. Все сделал! И что? Выехали мы с этим Федором в поле. Сперва на свал косили. Отстал он от меня, но, правда, ненамного. На подборку вместе пошли. Мой-то комбайн старый, проверенный, а у него — конь необъезженный. Любой но­ вой машине надо чаще болты подтягивать, все узлы осматривать вовремя. Но по­ чему-то считают — если новая, то давай жми без оглядки... Я что? Утром чуть свет приезжаю, и сразу в загонку. А он только с постели встает. Когда видит такое дело — давай тож е выезжать пораньше. И на заправке ста­ рается от меня не отстать. Кончаем вроде бы в одно время, даж е иногда он больше ночи прихватывает. Так работаем мы в одной борозде, и все у него поставлено, чтобы меня обойти. Одного он только не видит: что я делаю, когда остановлю комбайн... Тут погода установилась, я пошел и пошел, каждый день с перевыполнением. Он за мной, а у него комбайн давай сыпаться. Я ему стараюсь подсказывать, где надо, помогаю, но у него терпения не хватает... В общем, получилось так: я намолотил двенадцать тысяч центнеров, он на две тысячи меньше. Я думал о нем. Парень способный, но только не пойму, чего ему тогда было на­ до. Он д аж е в армию своему дружку написал: дескать, в этом году я Самоличенко положу на лопатки. Ну, тот лейтенант, тоже из наших деревенских, взял да и приехал как раз к уборке. А номер не получился. Ну, что же? Десять тысяч ведь намолотил, это дай бог всякому! Так нет, обиделся, переругался со всеми, уехал в город. Там где-то устроился, давно не слыхать. В том году я больше всех в районе убрал, такой выработки у нас в истории не было. С тех пор я меньше десяти не намолачивал, а в основном двенадцать-тринадцать тысяч. Как-то оно у меня ладится... И охота мне работать так, чтобы люди всегда уважали. Но это еще не все. Вот помню Козульку — район такой в Красноярском крае. Я там был на лесо­ заготовк ах— от колхоза посылали. Оттуда мы лесу много отгрузили, и нам колхоз тож е помог. Вот я себе дом тогда построил, можно сказать, первый в своей истории. Это как раз тоже в 68-м году. И запомнилась эта Козулька.