Сибирские огни, 1974, №11

— Теперь многие в России так думают, иные и поступают так.— Герцен понижал меня до обыденности, делал обиходным то, что из ме­ ня вырвалось, как восторженная вера.— Скоро и правительство вынуж ­ дено будет 'Сообразоваться с этим; быть может, пройдет немного лет, и крепостной станет свободным. После тридцати лет палачества н е ­ з а б в е н н о г о , иные готовы радоваться и малости. — Неужели лоб расшибать в благодарность за самые естественные, непременные права человеческие! — Мы народ страшно бла годарный !— воскликнул Герцен лукаво, все еще испытывая меня.— Мы так привыкли, что нас душат, что когда на минуту позволят привздохнуть, то уже нам это кажется огромной милостью. Нас прерывали. Едв а разговор начался, как в кабинет вбежала младшая дочь Герцена, живая, смуглая девочка, за ней вошла ее сестра, лет десяти-одиннадцати, и повелительная гувернантка, которой Герцен, кажется, не решался перечить; дочери собрались на прогулку и пришли поцеловать отца. Заходил сын, Александр, отец представил его мне, з а ­ стенчивый юноша взял приготовленную ему книгу и, уходя, смущенно ог­ лянулся на мой мундир. Теперь вошел слуга, он вполголоса, на том же скверном французском, обсуждал с Герценом провиантские дела Солн­ це искоса светило в кабинет, а улицу освещало вдоль, без теней. Я снова увидел Надю и подумал, что все к лучшему; ее открытая натура страда­ ла бы от уклончивости и обиняков Герцена. — В воскресенье у нас здесь громкие баталии идут,— сказал Гер ­ цен, отпустив слугу.— Поляков всегда много, русские, итальянцы, фран­ цузы, немцы. Мы такие концерты задаем , что с другой половины дома нам в стену стучат. — За стеной — хо зяева? — Зде сь это не принято знать; прежде десяти лет соседства и зна ­ комиться неудобно. Я был бы рад видеть и в а с с женой в воскресенье. Он приглашал от души, но в самом намеке на возможную будущую встречу слышалось и окончание этой, единственной для меня. — Это невозможно. За в тра мы с женой плывем в Америку. — Новый Свет посмотреть? — Мы у езжаем навсегда, с этим я и пришел к вам. Я устал от воен­ ной службы под началом монархии. — Вы ведь можете и воротиться? — В сякая тень снисхождения или иронии ушла из его в згляда .— Корабли еще не сожжены? — В России не знают, что мы навсегда. Но это так. — Если бы я не был русский,— задумчиво с к а з а л Герцен,— я давно уехал бы в Америку.— Он тоже встал, но на меня не смотрел, а видел ту же стену и улицу, и Надю увидел, и проводил ее взглядом — Меня и добрейший Михайло Щепкин все уговаривал скрыться в Америку, пре­ дать свое имя забвению, не губить друзей и се б я , а уж потом, спустя го­ ды, объявиться и въ ехать на апостольском осле в Московский универси­ тет, под гимн, сочиненный корпуса жандармов полковником Львовым ! И мы не жаловали гатчинского Орфеуса — Ль в о в а , но упоминание его в ту именно минуту, когда НаДя шла мимо, поразило меня и замкну­ ло мне уста; теперь я не мог заговорить с ним о Наде. — Вне Европы только и есть два деятельных края — Америка и Рос­ сия. Америка в движении, там избыток сил, неугомонная республика хватает все дальше, на Запад . Ничего не скажешь : что растет — то юно.— И тут он спросил с неожиданной холодностью:— Почему вы ище­ те совета у меня? — Я не знаю другого человека среди русских, чье слово весило бы Для меня так много! — Опасаясь д аже и ничтожного оттенка лести, я произнес эти слова с мрачной свирепостью, и Герцен расхохотался,