Сибирские огни, 1974, №11

стности и молодая гордость: впрочем, гордость из тех чувств, которые едва ли старятся. — Это письмо необходимо нам для нашего р у с с к о г о дела.— Он сказал , что со смертью Николая и окончанием войны русские на­ воднили Европу, многие ездят и в Лондон, охотно идут к «ему , так что теперь, пожалуй, нужны предохранительные меры, чтобы не потеряться в визитерах.— Ваш приход — другое дело,— поспешил он успокоить меня,— то, что вы привезли, дорогого стоит. Вы, что же, и не взгляну­ ли на «Полярную звезду»? — Мы ее прочли всю. Нам господин Тхо,ржевский дал вчера кни­ гу.— Я говорил «мы», «нам» и перехватил его недоуменный взгляд: не­ ужто я из монстров, говорящих о себе на манер удельных князей.— Я в Лондоне с женой. — Д ам ам есть что поглядеть в Лондоне.— Он терял интерес ко мне.— Вы — штабной или в строю были? — Нынче — штабной, вернее, беглый, а в войну всего попробовал. Был в Севастополе, отстреливался, строил, потом и на севере строил, под Петербургом... Больше ему не удавалось усадить меня в полукресло; он смирился, что визитер попался такой ж е непоседливый, вертикальный, как и он сам, а, может, надеялся, что стоя разговор не затянется. Спросил о С е ­ вастополе, оживился, услышав, что я близко узнал Тотлебена и особен­ но Александра, чьей коронации тогАа ждали в Европе. — В России не нашлось порядочного генерала для ведения войны,— ск а зал Герцен. — Некоторые наши генералы на три головы превосходили против­ ника,— возразил я,— но самый порядочный генерал не спасет проиг­ ранного дела. — Отчего ж е так? Отчего всякий раз дела России заранее про­ играны? Похоже, он учинял мне экзамен, ждал ответа, чтобы по нему су­ дить не об истории, а обо мне. — Напротив, Россия в нынешнем веке еще не проигрывала до Кры­ ма,— одни победы. Однако, кроме Наполеона, всё пирровы победы. Николай проиграл впервые; войну, а с ней вместе и жизнь. Но и в Кры­ му как отчаянно ср аж а л с я солдат! — Р а з попавши в битву, русский человек дерется геройски. Но с в я ­ щенной никто эту войну не считал.— И он задал мне тот же вопрос и почти в тех ж е словах, что и отец Нади в Варша в е: — А как Алек­ сандр? Не придет ли с ним начало какого-то другого времени для России? — Мне знаком был не император, а цесаревич,— уклонился я.— Он замечал несообразности, иному сострадал по молодости лет. Сохра­ нит ли император эти чувства? Не знаю. Я, признаться, не уповаю на личности. Карие глаза Герцена горели азартом несогласия, спора, и спора с предвкушением победы, как будто он был молод и полон веры в буду­ щее, а я устарел. — У вас в России имение? — Поместье! — усмехнулся я.— Ха т а в Новочеркасске, да и та не моя, флюгер на крыше, а в погребе — мед да наливки. — Т а к вы из казаков! — обрадовался Герцен.— Из этого гиблого сословия?.. А я все думаю: откуда? Московской печати на вас нет, я Москву за версту чую, а Петербург? Он мыслей ваших коснулся, мыс­ лей, а не чувствований, натуры не исказил. Значит, из погибающего к а ­ з аче ства? Без земли, без крепостных! — Я не потерпел бы крепостных, отпустил бы на волю!