Сибирские огни, 1974, №11

— А что Тотлебен? — ревниво спросил князь.— Перед войной никто не слышал о нем. — Он из тех, кому все идет впрок; недомогание, болезнь сердца, ко­ го и ранит вовремя, и именно туда, куда надо. — Ага! — обрадовался старик; появление нового имени он встречал ворчливо, находил во всем следствие фаворитизма.— Вижу , не жалуете вы его? — Говори ему «ты», отец! — попросила Надя .— Пора уже. •— Наберусь храбрости после венчания, еще и покрикивать стану. — Мы — грешники против бога, нам нельзя венчаться. Я говорил легко, попадая в его шутливый тон, но говорил дело, между нами давно решенное. А он схватился руками з а стол, будто по­ терял опору, перевел взгляд с меня на Надю и снова на меня и сказал , шевеля побелевшими губами: — Брак без повенчания — грех... сожительство. Об одном прошу вас: не смешайте вашего приговора мирским делам с обычаями церкви... — В старину у нас на Дону это вот как делало сь ,— все еще шутил я. — Жених и невеста выходили на площадь, жених выкликал имя невесты и говорил ей: «Будь ж е ты моей женою!» А она падала в ноги: «А ты будь моим мужем !» Вот так и брачились, без попов, без церкви. Князь встал в гневе более похожий на прежнего полкового, чем во весь этот вечер. — А в жены брали кого?! Черкешенок! Калмычек! Пленных турча­ нок! Как вы можете равнять?! Многое мог порассказать я о красавицах-черкешенках, о верных же- нах-татарках, о калмычках; они дали начало не одному славному роду, не исключая и наш, турчаниновский. Идея р а в е н с т в а крови уже тог­ да владела мною, но не так я был слеп, чтобы просвещать оскорбленно­ го отца. — Наш союз с Надей крепок,— поспешил я исправиться.— Его и на две жизни хватило бы, вы могли в этом убедиться. Он успокоился под нежными ладонями дочери, отложил разговор о церкви, в душе не веря, что мы не уступим. — А как Александр? — спросил он вдруг.— Как вы нашли его, слу­ жа близко? Он отдавал моему презрению Николая, вчерашнего властелина, в на­ дежде, что новый окаже т ся лучше. — Проигранная война обяжет его ко многому,— ск а зал я,— тут и самый сильный на прежней позиции не удержится. А потом? Не знаю. Если без перемен, без конституционных верных учреждений, то неми­ нуемо и новое палачество. Тиранов делают больше обстоятельства, чем прирожденный характер. В Петербурге нам устроили ласковый прием — наш покровитель не знал о гражданском браке, без повенчания. Отец чувствовал близкую бе­ ду: все, чего он хотел,— церковное тихое таинство, пусть без гостей и в пустой церкви,— ускользнуло от него, дочь, именно дочь, о к а з ал а с ь твер ­ же, чем он мог предположить; он замкнулся, отчужденно наблюдал, как быстро мы собрались в поездку, и втайне надеялся, что, быть может, Е в ­ ропа образумит нас, успокоит, отнимет молодое ожесточение и, вернув­ шись, мы совершим обряд. Но поверх всего было тяжко е неясное пред­ чувствие беды. А благодетель недоумевал: мы решительно не взяли приданого, не взяли денег, солгав, что и своих д евать некуда,— из всех его щедрот мы присвоили только синие камни для Нади,— на грудь и в уши,— и старую скрипку Гаспаро да Сало. Если бы он знал, что мы торопимся не в евро­ пейский свет, а к свободе,— сколько мудрых тирад услышали бы мы от него, как зажигательно рисовал бы он н о в о е л и б е р а л ь н о е